Аудин Инсенс о «Сейтском Пунире», вероятно, даже не слышал и потому внимал Гвену затаив дыхание. А тот продолжал расписывать похождения себя и своих друзей в том месте, что никак нельзя назвать приличным. Должен признать, хотя рассказ Гвена о посещении борделя и звучал увлекательно, но в нем не было даже малейшего намека на пошлость, что делало ему честь.

— Кстати, озеро уже должно видать впереди и справа, — закончил свой рассказ Гвенаэль, взглянув по правому борту, где виднелись смазанные из-за расстояния и марева пики Мартрейских гор.

— «Должно быть видно», — поправил я его, — так будет правильнее.

«Ого! Спасибо тебе, Рианель! Глядишь, и разговаривать правильно научусь».

Рианель взял себе за привычку поправлять меня, когда я произносил что-то не так. Причем замечания он делал тактично и только в том случае, когда мы оставались наедине. Так что причин для того, чтобы послать его куда подальше, пусть и в мягкой форме, у меня не имелось.

Аудин Инсенс подошел к правому борту и долго рассматривал что-то внизу. Наконец он отвлекся от созерцания и взглянул на меня. Раз взглянул, другой…

«Ну давай же, решайся, и я соглашусь. Но не потому, что тебе захотелось искупаться в озере, нет, причина другая. После тех резких подъемов, да еще и с полными ветра парусами, „Небесный странник“ начал вести себя немного не так, как обычно».

Поначалу я считал, что мне показалось, но навигатор Рианель Брендос мои подозрения подтвердил. Так что неплохо бы опустить корабль на землю и осмотреть на всякий случай его железное днище — нет ли там трещин, а то и до беды недалеко.

Стоит, наверное, рассказать о том, что большинство летающих по небу кораблей, в том числе и «Небесный Странник», устроены одинаково.

Вот вы уток любите? Нет, не кормить их, а наоборот, кушать? И зря. Если утиное мясо сначала вымочить, затем нафаршировать тем, чем и следует, а потом правильно приготовить, то пальчики оближешь. И мясо тиной не отдает, и нежное оно становится, почти как у каплуна.

Наш повар Амбруаз Эмметт действительно Пустынный лев, когда дело касается кухни. Правда, иногда ему не стоит с базиликом перебарщивать, не очень у меня с этой специей отношения. К чему я все это говорю? Амбруаз готовит уток в специальной посуде, так и называемой — утятница. У вас что, утятницы дома нет? Вы вообще никогда ее не видели? Ну, тогда я даже не знаю, как объяснить. И все же попробую.

Основой небесного корабля является своего рода огромная железная утятница, правда, с совсем уж низкими бортами и с двумя ручками, расположенными по длине. Дно тоже плоское, потому что сажать-то корабль приходится на землю, а не на воду, и он не должен заваливаться набок. А железное днище удобно еще и потому, что не всегда земля ровная, иногда на месте приземления и камни попадаются, и кочки, и пни от деревьев. Ну и балласта меньше требуется, все же железо тяжелее дерева. Так что похожее на утятницу железное днище — это основа. А затем уже на этой основе из дерева возводятся борта, настилается палуба, ставятся мачты, надстройки и так далее, и все это очень похоже на то, что у плавающих по морю кораблей. Разве мачты у небесных ниже, а паруса — шире.