Случайность? предчувствие? или веление свыше?..
Каким-то чудесным образом именно эта запись оказалась последней. Последней из сохранившихся, потому как по свидетельству Валерия Шорина Аркадий ещё не единожды пел в Питере, а что-то, вроде как, даже и записывалось. Только вот — где сейчас эти записи?.. Хотя, может быть, и к лучшему, что они не нашлись? Бог весть.
В последний раз Писаревы увидят Аркадия в окне поезда "Красная стрела". 23 часа 55 минут, сигнал, гудок… и поезд отходит, унося Северного в последнее в его бродяжьей жизни короткое путешествие…
После приезда из Москвы Аркадий практически дневал и ночевал у Валерия Шорина, на Анниковом. А куда ещё было ему пойти. И зачем? Из квартиры никто не гонит, на кухне аж два холодильника, набитых под завязку и дефицитными продуктами и. Впрочем, дело, конечно же, никак не в холодильниках. Просто надломилось что-то в душе окончательно. От безысходности и бессмысленности своего существования. И уже изменить ничего нельзя. Даже если и очень захочется. Как ни парадоксально это покажется, но можно сказать, что под конец своей жизни Аркадий стал полностью свободным человеком! Ведь практически он мог делать всё, что хотел, и был совершенно независим в своих поступках и суждениях. Судьба (правда, сам он к этому тоже достаточно хорошо приложил руку.) лишила его всего того, что ценят в любом, даже самом "демократическом" обществе — семьи, дома, работы. И взамен дала ему свободу. Но какую? И от чего — свободу? Нужна ли была Аркадию такая вот почти абсолютная, но какая-то "абстрактная" свобода? Наверное, всё-таки, нет. Ведь есть ещё в этом мире и такие чувства как любовь и дружба, да и просто обычные людские привязанности. И есть другие люди, которые так же, как и ты, живут здесь же и сейчас.
Вспоминает Софья Калятина: "…Я сижу на работе — раздаётся звонок. Аркадий приехал. "Софа, я не могу забыть, как я у вас жил, видеть тебя очень хочу". Я говорю: "Нет, Аркаша. Два года, потраченные на тебя, слишком дорого мне обошлись. Больше я себе этого не позволю". Потом мне он говорит: "Может быть, ты мне конфет достанешь?" Я работала — могла достать для дочки. Я говорю: "Нет, Аркаша. Я просто не пойду на свидание с тобой". Он: "Ну что ж, очень жалко, прости меня". И я говорю: "И ты прости, но я не могу повторить всё, что было. Мне не под силу это". Проходит три дня. Раздаётся звонок тёщи. "Софья Григорьевна, Аркаша умер".
Аркаша умер. Вот, казалось бы, и всё. Пора ставить последнюю точку. Но мы всё-таки рискнём ещё на какое-то время задержать внимание наших читателей.
Потому как судьба, видимо, решила "выдержать жанр" до конца, и смерть Аркадия Северного стала такой же неотъемлемой частью Легенды, как и вся его жизнь. Мы, разумеется, имеем в виду не только многочисленные народные предания, но и рассказы людей, достаточно близко знавших Аркадия. Все они по-разному рассказывали о его последнем часе… Но ведь дело в том, что ни Софья Григорьевна Калятина, ни Сергей Иванович Маклаков, не говоря уже об остальных, не присутствовали лично при кончине Северного. Они просто по-своему пересказали то, что говорили им другие люди. Причём даже и не обязательно находившиеся возле Аркадия в этот день. Но ведь был и непосредственный свидетель тех печальных событий — Валерий Шорин, воспоминания которого мы и хотим здесь привести. Они, конечно, отличаются от ставшей уже "канонической" версии, но это — единственные найденные на сегодняшний день свидетельские показания…