А всадники тем временем остановили дракхов, увидев столь живописную картину.

– Чтоб меня причастило, – потрясение вырвалось у молодого рослого хааскина, уставившегося во все глаза на пылающий холм из сваленных друг на друга тел Вестников и их чарсов. Он дернул себя за волосы, собранные сзади в тугой пламенно-рыжий хвост, словно пытаясь таким образом справиться со своими чувствами. – Еще одна бойня! Ты только посмотри, да их здесь полегло не меньше, чем в Ножевом ущелье! И снова из-за чужака! А Онни? Что с ней? Надеюсь… – Голос хаска от волнения прервался. Он на миг предположил самое худшее.

– Ее там нет, – сообщил старший, бросив спокойный взгляд на импровизированный церемониальный алтарь нубесов. – Засферник тоже ушел.

– Хвала Истинному Свету! Рад это слышать. Этот засферник прямо притягивает к себе неприятности! Мы еще далеко от них, светлейший?

– Нет. Теперь в самый раз. Опасность для них миновала, и можно больше не гнать, к вечеру мы так и так все будем в Жарле.

– Отлично, светлейший! – молодой хааскин заметно оживился. – А то эта бешеная ночная скачка мне всю задницу отбила. Зря я новое, необкатанное седло взял…

Он осекся, наткнувшись на строгий взгляд Верховного мага, и озадаченно хмыкнул, не понимая его причины. Маг объяснил:

– С этого момента я для тебя просто Стилен, мой мальчик, мы путешествуем тайно. Больше никаких «светлейших».

– Хорошо, свет… Прошу прощения, Стил… Ага. Стилен. – Избавиться от въевшейся в натуру привычки оказалось не так-то просто. – Но тогда тебе придется больше не называть меня мальчиком! – Лекс широко ухмыльнулся и поучающе выставил вверх указательный палец. – Ты выглядишь лишь чуть старше меня, и подобное обращение сразу вызовет подозрение даже у последнего идиота.

Маг скупо усмехнулся, окидывая пристальным взглядом своего спутника. Подсотник даже не стал переодеваться, поехал прямо в своем пижонистом наряде, в каком привык красоваться в Сияющем, лишь светлый плащ сменил на темно-серый. Ночью Гилсвери не обратил на это внимания, а теперь было поздно делать замечания. Сам-то он, в его понимании, оделся как можно невзрачнее – долгополый темно-синий ксомох, просторный серый плащ из шкуры рогача с подбивкой из серебристого парскуньего меха, плотные шерстяные штаны. Сапоги тоже вилсиговые – более водостойкой и ноской кожи все равно не сыскать, но природный пурпур, служивший отличительным признаком этой кожи, несколько приглушен серым, да и сшиты они попроще. «Четырехшовка», как у Лекса, конечно, выглядит посолиднее, но прочность такого покроя вызывает сомнения.

– Хорошее замечание, Лекс. И хороший предлог выразить свое недовольство, не так ли?

Подсотник с невинным видом пожал широкими плечами.

– Да я ничего такого не имел в виду, Стилен, Светом клянусь…

– Вижу, вижу, понравилось фамильярничать. Но здесь разрешаю, а вот в Сияющем, когда вернемся, даже и не думай продолжать в том же духе. И нечего разводить руками, прохвост, голову оторву и не посмотрю, что ты любимчик Онни. Следует помнить, что дурные привычки быстро укореняются.

– Это точно, светлейший… тьфу ты, пропасть. Это я не на тебя, Стил… Стилен, то есть. Вот и вправду дурная привычка!