Я не могла есть, потому что знала, что там тысячи и тысячи голодных детей. Но хуже всего — я не могла пить! Открывая кран у себя в «Ла Пасибле», мгновенно вспоминала, что тысячам детей во многих странах недостает чистой питьевой воды, они вынуждены пить воду сточных канав, а тысячи детей в странах Африканского Рога не имеют и такой! Обезвоженные, высохшие тела подростков, выглядевших пятилетними детьми, крошечные ручки обессиленных малышей, которые даже помощь не принимают, потому что разучились кушать совсем, ручка ребенка толщиной с мой большой палец… и глаза… Огромные, черные, полные боли глаза — это все, что от них оставалось.

Когда идут войны, больше всего страдают не те, кто воюет на фронте, даже если их ранят, не те, кто оказывает сопротивление на оккупированных территориях, а дети. Из-за войн взрослых детям достается больше всего! Спасите детей, без них у человечества нет будущего!

Мы правильно сделали, что отправились в районы бедствий сами. Стран и бедствий оказалось так много, ездить в них не физически, а эмоционально так тяжело, что без помощи Роба я бы не справилась. Он поддерживал меня каждую минуту и на выжженных просторах Африки, и в залитых дождями лесах Вьетнама, и в Мексике, и в Турции… всюду, и даже на встречах с журналистами и благотворительных мероприятиях. И еще неизвестно, где бывало труднее.

Удивительно, но бороться за души жертвователей оказалось не легче, чем смотреть в глаза несчастных детей. Сейчас, после почти пяти лет непрерывных разъездов и столь же непрерывных встреч, конференций, участия в телевизионных программах, бесед с видными деятелями и прочего, прочего, прочего… я могу сказать, что дело сдвинулось с мертвой точки. Я ни в коем случае не думаю, что это лично наша с Робом заслуга, в группе послов доброй воли тогда были Питер Устинов, Роджер Мур, Ричард Аттеннбоо и многие другие. Но больше всего делали «незаметные» работники ЮНИСЕФ, такие, как Криста Рот, на их плечах лежит основная тяжесть. Мне не перечислить всех, кто помогал, всех, кто работал и работает в ЮНИСЕФ. Я так гордилась своим красным паспортом посла доброй воли, это самый дорогой документ!

После моей первой поездки Юбер сказал удивительную страшную фразу:

— Одри, ты можешь ввести моду на благотворительность.

Я ужаснулась:

— Юбер, как ты можешь такое говорить?! Какая мода на благотворительность?!

Он возразил очень разумно:

— Одри, по всему миру люди стремятся подражать своим любимцам, если твоя популярность будет способствовать притоку средств на счета ЮНИСЕФ, замечательно. Но если вслед за тобой, пожертвовав, люди еще и задумаются над этими проблемами и почувствуют внутреннюю необходимость помочь — это будет лучшее, что ты можешь сделать.

Как же он был прав! Мы с Робом начали бесконечную череду встреч, интервью, заявлений, телепередач… все с целью пробудить у людей желание помочь. Можно встретиться с высокопоставленными чиновниками и, уповая на их совесть, убедить выделить дополнительные средства на какой-то проект, но куда нужнее заставить многих простых людей в Америке, Европе, Японии, в обеспеченных странах вспомнить, что не всем и не везде живется легко, и если взрослые часто виноваты в этом сами, то вины детей в их несчастьях и бедствиях нет никакой.