Служба дни и ночи, — назидательно поднял Костя указательный палец. И достал из сейфа по­чатую бутылку коньяку. Почали мы ее как раз по­завчера. И я тогда поехал домой отсыпаться. Что из этого вышло, вы уже знаете.

Меня вызывал Генеральный, — сказал Мер­кулов, разливая коньяк.

Мы выпили, не чокаясь и без тоста.

И что он тебе сказал?

Костя достал из ящика стола припасенный заго­дя лимон и порезал его тонкими ломтиками.

В общем, так, Саша. Он дал неделю на рас­крытие убийств Сереброва и Старевича.

Но это же нереально, Костя.

Меркулов пожал плечами.

А что я могу поделать? Завтра выступит Пре­зидент со своим еженедельным обращением по ра­дио и скажет, что берет под личный контроль рас­следование.

Откуда это известно?

Что ты имеешь в виду? — не понял Мер­кулов. — Президент выступает с еженедельным обращением. То есть это происходит каждую не­делю.

Нет. Откуда известно содержание будущего об­ращения?

Шефу звонил пресс-секретарь.

Ну, — махнул я рукой, — они дела Листьева, Меня, Холодова и все остальные тоже под личный контроль брали. И Президент, и премьер, и министр внутренних дел... И что? Помогло? Очень киллеры и организаторы убийств боятся этого «личного кон­троля». Им плевать на этот лич...

Ну хватит, — стукнул ладонью о стол Мерку­лов, — хватит юродствовать. Тоже привычку взял. В кабинете старшего по званию...

Извините, господин-товарищ государственный советник юстиции первого класса. Увлекся. Об од­ном прошу: на гауптвахту не сажайте.

Меркулов только фыркнул и разлил коньяк.

Саша, пойми. Это касается и тебя, и меня. В кои-то веки у нас появился приличный Генераль­ный прокурор. И чем дольше он тут продержится, тем лучше. Для нас лучше. И, прости за высокий стиль, для страны это тоже лучше.

В глубине души я не мог с ним не согласиться.

Мы выпили.

А между прочим, недельный срок не с неба взялся. Через неделю намечается отчет правитель­ства у Президента. И наш шеф, к твоему сведению, будет отчитываться тоже. А если ему в Кремле по­хвастаться будет нечем, то не исключено, что он попа­дется под горячую руку и вылетит из своего кресла.

Да ну!

Ну да! И тогда один Аллах знает, кого нам сюда пришлют. На этот счет у меня самые песси­мистические прогнозы. Что же мне, опять перед соседями краснеть, как при прошлом генеральном?!

От этого вывода я так и сел.

О чем речь, Меркулов? Чтобы спасти твой ав­торитет в глазах соседей, я и в огонь и в воду...

Ну ладно, ладно, кончай язвить, — сдвинул брови Меркулов, — имей в виду, я тоже беру это дело под личный контроль.

Вот это другое дело, — серьезно 'сказал я, — пусть меня обвиняют в отсутствии патриотизма, но тебе, Костя, я доверяю как-то больше.

На этот раз мы с ним чокнулись.

Значит, так, — Меркулов положил перед со­бой чистый лист бумаги взамен изрисованного, — давай соберем вместе наши соображения и вырабо­таем круг основных версий. Выберем из них самую правдоподобную и...

Он поставил в углу листа цифру 1.

Костя, — сказал я, с сомнением глядя на эту цифру, — мне кажется, до версий еще далеко. Во всяком случае, пока мы не обладаем никакой ин­формацией по поводу убитых. Ни об их связях, ни о том» чем они там в своих конторах занимались. В сущности, что нам известно? В один день застреле­ны два спортивных функционера — из одного ору­жия, предположительно одним и тем же человеком. На дачу этот убийца приехал на черном «Мерседе­се-600», если, конечно, верить старику сторожу...