Комбриг резко смахнул снег с шапки и соскочил с лошади.

- Молодцы! Смотри, комиссар, как они идут, - проговорил с восхищением Безверхов.

- Да, хорошо, - спокойно ответил Евгений Васильевич.

Вдруг комбриг умолк, нахмурился.

Противник открыл губительный огонь по атакующим из всех видов оружия. Гитлеровцы превратили село в мощный узел сопротивления, хорошо организовали систему огня. Над полем боя появились пикирующие бомбардировщики. Моряки 2-го батальона залегли. Комбриг приказал выдвинуть артиллерию в боевые порядки пехоты для стрельбы прямой наводкой и подал сигнал атаки для 1-го и 3-го батальонов.

Прошли первые полчаса боя. На КП стали поступать донесения. Комиссар Романов из 2-го батальона сообщал: Батальон ворвался на окраину, ведет бой за каждый дом. Фашисты упорно сопротивляются. При подходе к кладбищу рота лейтенанта Бортаковского была прижата к земле сильным огнем из крайнего дома. Подоспевший в это время артиллерийский расчет Кривицкого выкатил на руках свою пушку и прямой наводкой несколькими выстрелами уничтожил засевших в доме гитлеровцев.

Вскоре из первого батальона тоже прибыл связной и доложил, что батальон ведет бой за скотный двор и школу, где гитлеровцы хорошо укрепились. Особенно отличились пулеметчики. Командир пулеметной роты лейтенант Кулик был ранен, но в тот момент, когда один расчет вышел из строя, он лег сам за пулемет максим и вел огонь, пока подразделение не захватило каменное здание школы. При этом был полностью уничтожен минометный расчет противника.

Все тише слышались треск пулеметов, разрывы гранат. Бой переместился с окраины села вглубь. И вдруг новое сообщение по телефону: Командир второго батальона убит, а комиссар ранен. Это была серьезная потеря. Комбриг бросился к телефону, но связь оказалась прерванной. Пришлось немедленно перенести КП в район кладбища, ближе ко второму батальону.

Когда мы вступили в Языково, в селе была обычная суматоха после боя. Посредине улицы стояли разбитые прямым попаданием огромные вездеходы, похожие на троллейбусы, штабные автобусы, мощные тягачи. Везде валялись убитые. Около церкви - штабеля снарядов и патронов, оставленных противником.

Задуманный комбригом план окружения вражеского гарнизона в Языкове не был полностью осуществлен из-за неудачи на левом фланге, где действовал батальон майора Тулупова.

Здесь рота лыжников лейтенанта В. Д. Сморгунова должна была обойти село с тыла, перерезать дорогу на Борносово и ударить по деревне Языково с запада. Лыжники проделали 20-километровый путь, бесшумно подошли к селу на рассвете, и теперь им следовало преодолеть широкую открытую лощину, которая хорошо просматривалась из села.

Чтобы не выдать своего присутствия, лейтенант приказал роте залечь на опушке березовой рощи, вплотную подводившей к крайним домам колхозников. Командир роты предполагал с началом атаки коротким броском миновать лощину и замкнуть кольцо окружения. Бойцы залегли и стали ждать сигнала атаки. Через полчаса небо осветила ракета. Вдали в просветах между стволами берез уже были видны темные очертания построек. Лыжники поднялись и двинулись вперед. Неожиданно рощу потрясли взрывы, выше деревьев взметнулись грязно-серые столбы снега и земли. Бойцы наткнулись на минное поле. Раненый лейтенант Сморгунов нашел в себе силы подняться и с криком За мной! побежал вперед к селу. Он помнил, что спасение только там. Уцелевшие бойцы устремились за своим командиром. Не успели они добежать до опушки, как новая серия взрывов накрыла роту - теперь непрерывно били немецкие минометы. Сморгунов и. бежавшие рядом с ним красноармейцы упали замертво. Все же остатки лыжного отряда удалось спасти нашим танкеткам. Старшина Пузанов, возглавив лыжников, устремился за танкетками и вывел своих товарищей с минного поля.