- У нас не лучше, - сказал Буденный, - 24-я и 32-я армии отрезаны и сплошной линии обороны более не существует. Вчера и сам чуть не угодил в лапы противника между Юхновом и Вязьмой. В сторону Вязьмы шли большие танковые и моторизованные колонны, видимо, с целью обхода города с востока.
- В чьих руках Юхнов?
- Сейчас не знаю. На реке Угре был расположен небольшого отряд и до двух пехотных полков, но без артиллерии. Думаю, что Юхнов в руках противника.
- Ну, а кто же прикрывает дорогу от Юхнова на Малоярославец?
- Когда я ехал сюда, - сказал Семен Михайлович, - кроме трех милиционеров в Медыни, никого не встретил. Местные власти из Медыни ушли.
- Поезжай в штаб фронта, - сказал я Семену Михайловичу, разберись в обстановке и доложи в Ставку о положении дел, а я поеду в район Юхнова. Доложи Верховному о нашей встрече и скажи, что я поехал в Калугу. Надо разобраться, что там происходит.
Западнее Малоярославца я встретил коменданта Малоярославецкого УРа полковника Смирнова, доложившего о ходе работ по инженерной подготовке УРа, наличии рабочих и о средствах, имеющихся в распоряжении его боевых частей. Договорившись с ним о разведке противника и принятии мер обороны, я поехал в Медынь. Но в Медыни я никого не обнаружил, за исключением старой женщины, которая что-то искала в доме, разрушенном бомбой.
Я спросил:
- Бабушка, что вы тут ищете?
Женщина с широко раскрытыми, блуждающими глазами и растрепанными седыми волосами ничего мне не отвечала.
- Что с вами, бабушка? - вторично задал я вопрос.
Женщина молча начала копать, ничего не ответив на мой вопрос.
Откуда-то из-за развалин домов подошла другая женщина с мешком, наполовину набитым какими-то вещами.
- Не спрашивайте ее, - сказал она, - она вам ничего не ответит, она с ума сошла от горя.
- От какого горя? - спросил я подошедшую женщину.
- Позавчера на город налетела немецкая авиация, бомбили и стреляли с самолетов. Пострадало много людей. Мы все собрались отсюда уходить в Малоярославец. Эта женщина жила с маленьким внуком и внучкой в этом доме. Во время налета она стояла у колодца и набирала воду, на ее глазах бомба попала в дом. И вот все, что осталось от него. Обломками дома где-то придавлены ее внучата. Вот и наш дом разрушен. Надо скорее уходить, да вот ничего не найду под обломками из обуви и одежды.
По щекам женщины катились слезы, но лицо ее выражало твердость и решимость характера.
Я спросил, не заходили ли в город наши войска.
- Ночью на Малоярославец проехало несколько машин, а затем несколько повозок с ранеными и больше никого не было, - вытирая слезы, ответила нам женщина.
Попрощавшись с ней, я поехал в сторону Юхнова, временами останавливаясь для осмотра лежащей впереди местности, чтобы не заехать в расположение врага.
Километров через 10 - 12 меня внезапно остановили в лесу вооруженные солдаты в комбинезонах и танкистских шлемах. Один из них подошел к машине. Дальше ехать нельзя, - сказал он. - Кто вы будете?.
Я назвал себя и в свою очередь спросил, где их часть.
- Здесь в лесу, в 100 метрах стоит штаб танковой бригады.