Глаза мамы стали как блюдца.

— Каким образом…

— Нет времени, — сказал Эйб. Взгляд, которого он удостоился в ответ, свидетельствовал о том, что она не любит, когда ее прерывают. Может, до сестрички (или братика) дело не дойдет. — Я предчувствую, что совсем скоро половина стражей в этом зале набросятся на нас. Ты готова?

У моей бедной законопослушной мамочки сделался страдальческий вид, когда она поняла, о чем ее просят.

— Да.

— Я тоже, — сказал Майкл.

Эйб оглядел всех нас.

— Бывает неравенство сил и похуже.

Он зашагал туда, где, прислонившись к подиуму, стоял Натан Ивашков — усталый, загнанный в угол, не знающий, что делать со всеми этими беспорядками вокруг. При нашем приближении кандидаты с любопытством посмотрели на нас, и внезапно я ощутила всплеск удивления — Лисса обладала способностью видеть сквозь наваждение, созданное с помощью духа. Я почувствовала, что дыхание у нее перехватило; страх, смятение, облегчение — все эти чувства сразу обрушились на нее. Она так обрадовалась при виде нас, что забыла и думать о выборах и начала подниматься. Я резко тряхнула головой, призывая ее своим поведением не выдавать нас; она помедлила, но потом снова села. Беспокойство и недоумение охватили ее — но она доверяла мне.

При виде нас Натан ожил, в особенности когда Эйб просто оттолкнул его с дороги и взял микрофон.

— Эй, что вы себе…

Я ожидала, что Эйб закричит, требуя, чтобы все заткнулись. Натан, естественно, тоже пытался сделать это, но безрезультатно. Поэтому я чуть не подскочила — как и все остальные, — когда он приложил к губам пальцы и издал самый оглушительный свист, который мне когда-либо приходилось слышать. Такой свист и в микрофон? Да. У меня заболели уши. Мороям, наверное, пришлось еще хуже; да еще и громкоговорители усилили эффект.

Зал смолк — в достаточной степени, чтобы Эйба услышали.

— Теперь, когда у вас хватает здравого смысла держать рты закрытыми, — заговорил Эйб, — у нас есть… кое-что сказать вам.

Он говорил своим обычным уверенным тоном вроде «все под контролем», но я понимала — ему пришлось многое взять на веру.

— Шевелитесь, — прошептал он, протягивая нам микрофон.

Я взяла его и прочистила горло.

— Мы здесь для того, чтобы… прекратить эти дебаты раз и навсегда. — Послышался ропот, и я повысила голос, пока аудитория снова не взорвалась. — Нет никакой необходимости менять законы. Василиса Драгомир имеет право на голос в Совете — как и право полноценно участвовать в выборах. У нее есть семья. Она не единственная Драгомир.

Теперь по залу пробежала волна шепотков — но ничего общего с прежним ревом; главным образом потому, что морои любят интриги и хотели узнать, как будут развиваться события. Периферийным зрением я заметила, что стражи окружают нас неплотным кольцом. Их насторожили не яростные споры; они, как всегда, заботились о безопасности своих подопечных.

Я поманила к себе Джил. На мгновение она замерла, но потом, возможно вспомнив, что говорил ей в машине Адриан, встала рядом со мной. Такая бледная, что я испугалась, не упадет ли она в обморок. Я сама была на грани этого. Напряженность царила просто сокрушительная. Нет, я зашла слишком далеко.