— Надень его.
Прикосновение к нему вызвало странное покалывание по коже.
— Сердце… — Застегивая цепочку, я смотрела на Дмитрия. — Помнишь? Помнишь, как ты спросил: «Где сердце?» И вот оно. Вот оно…
Я смолкла. Мир внезапно обрел четкость, мечущиеся мысли медленно перестали разбегаться, обретая подобие рациональности. Я как будто только сейчас действительно увидела своих товарищей. И дотронулась до медальона.
— Это исцеляющее заклинание.
Соня кивнула.
— Я не знала, исцеляет ли оно сознание. Не думаю, что его действие будет постоянным, но с ним, да еще и призвав на помощь свою волю… ты какое-то время будешь в порядке.
Я старалась не сосредотачиваться на последних словах. «Какое-то время». Вместо этого я попыталась упорядочить мир вокруг и понять, при чем здесь лежащее передо мной тело.
— Что я наделала? — прошептала я.
Джил обхватила меня рукой, но ответил Дмитрий:
— То, что должна была.
ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ
Последующие события слились в неясное пятно. Может, Соня отчасти и защищала меня от воздействия стихии духа, но это не имело особого значения — я все еще была в шоке и соображала с трудом. Меня усадили на переднее сиденье, как можно дальше от Виктора. Дмитрий отвез нас куда-то — я не обращала внимания куда, — где они с Соней избавились от тела. Они не рассказывали, как именно, а я не расспрашивала о подробностях.
После этого мы поехали ко двору. Соня и Дмитрий обсуждали, как нам действовать, когда мы туда доберемся. Поскольку пока никто не восстановил мое доброе имя, предлагалось, чтобы Джил доставила Соня. Джил спросила, можно ли позвонить родителям и сообщить им, что с ней все хорошо, но Дмитрий счел это слишком рискованным. Соня пообещала, что постарается увидеться с Эмили во сне, и Джил немного успокоилась.
А я успокаивала себя тем, что во время поездки заглядывала в сознание Лиссы. Это помогало не зацикливаться на ужасном чувстве вины и пустоты в душе, на том, что я сотворила с Виктором. С Лиссой это была уже не я, а в то время мне как раз не хотелось быть самой собой.
Однако и у нее дела шли не блестяще. Как обычно, ее угнетало сразу несколько проблем. Она чувствовала, что почти подобралась к разгадке убийства Татьяны. Еще один крошечный шажок, и она схватит истину за хвост. Стражи взяли швейцара Джо и, применив силу — с их методами магическое принуждение не требовалось, — добились от него признания в том, что в ночь убийства он видел мороя с поврежденными пальцами в моем доме. И уже практически по доброй воле он признался, что ему заплатили — и этот человек, и Даниэлла. В основном он нажимал на то, что той ночью был немного не в себе.
Еще у Лиссы было письмо Эмброуза с завуалированными угрозами в адрес Татьяны. Тот, кто его писал, был противником возрастного закона, считая его слишком мягким, не одобрял интерес Татьяны к исследованию возможностей духа и возмущался тайным обучением мороев умению сражаться. Письмо было составлено в вежливых выражениях, но, несомненно, написавший его затаил злобу на королеву. Это хорошо согласовывалось с теорией политических мотивов убийства.