Я лично пребываю в неплохом состоянии, в последнюю неделю меня совсем не тошнило. Дуайт тоже в добром здравии, но слишком часто задумывается о положении Англии. Полагаю, я вышла не за самого большого оптимиста.

Передавай мою нежную любовь Россу и поцелуи детям. Должна признаться, что ничто не способно так убедить меня в идее продолжения рода, как вид этих двух созданий.

Кэролайн

В последний день августа преподобный мистер Осборн Уитворт, прогуливаясь по Принц-стрит, увидел, как миссис Ровелла Солвей выходит из библиотеки со связкой книг под мышкой. Ее поношенное коричневое платье болталось на ней, как сутана, а белая соломенная шляпка закрывала лицо от солнца. Туфли шаркали по мостовой. Она выглядела бледной, задумчивой и несобранной. Ровелла бросила удивленный взгляд на зятя и поспешила дальше.

Мистер Уитворт собирался отдать Лоббу из Шерборна несколько писем, чтобы тот доставил их в приход Сола и Грамблера с еженедельными газетами. Письма адресовались сэру Джону Тревонансу, капитану Россу Полдарку, доктору Дуайту Энису, Хорасу Тренеглосу, эсквайру, и указывали на недостатки, обнаруженные новым викарием в церкви и на кладбище, которые можно исправить, но придется потратить значительную сумму. Далее говорилось, что долг состоятельных прихожан, как тешит себя надеждой мистер Уитворт, внести свою долю в поддержание древней и прекрасной церкви в той степени, какая отразит щедрость и христианскую ответственность означенных персон. Сейчас церковь не содержится в надлежащем виде и требует тщательной ревизии.

Встреча с миссис Солвей снова разозлила и расстроила викария. Прошлым вечером он испытал неприятное чувство. Он возвращался из обветшалого коттеджа на набережной, куда его привели плотская нужда и преступное упрямство жены. Давно уже стемнело, но когда над вонючей топью речки взошла полная луна, кто-то сунул ему фонарь прямо под нос. Оззи не был точно уверен, но человек напоминал разносчика из таверны «Семь звезд», он жил в его приходе и несколько недель назад похоронил второго ребенка. А значит, существует опасность быть узнанным, а узнав его, этот человек донесет церковным старостам. Разумеется, ничего невозможно доказать, но почтенный человек обычно не гуляет по набережной после темноты, и объяснений может и не потребоваться.

До чего же отвратительно, что он оказался в подобном положении, а вина, вина в том, что ему приходится идти на набережную, лежит на этой бесформенной девице, пробирающейся по щербатым булыжникам мостовой на другую сторону улицы, к своему дому — тому дому, который купила на его деньги, обманом. В свой дом, к своему тощему сопливому мужу. Мысль была настолько омерзительная, что Осборна затошнило при одном взгляде на Ровеллу.

По определенным причинам его в любом случае подташнивало при взгляде на нее. Теперь он часто фантазировал, как хлещет ее розгами.

***

В тот же день Демельза собирала ежевику на Длинном поле с Джереми и Клоуэнс. С одной стороны поля от камней и вересковой пустоши, спускающейся к бухте Нампара, его отделяла толстая каменная стена, заросшая дроком и ежевикой. Подразумевалось, что этот участок остается за Полдарками. В других местах на их земле деревенские могли свободно собирать ягоды.