Несомненно, это случилось во благо всех заинтересованных лиц, но Дрейк так не считал. И убедить его не удавалось. И хотя все вокруг были уверены, что он уже через год забудет крушение первой любви и вновь станет таким же жизнерадостным, как и прежде, ничего подобного не наблюдалось даже по прошествии нескольких месяцев.

Не то чтобы он позволял кому-либо увидеть свою боль — он усердно трудился и не потерял аппетит, французская пуля в плече не повредила руке, и на лестницу или дерево он по-прежнему взбирался всё также ловко. Но Сэм, понимающий его как никто другой, знал, что внутренне Дрейк изменился. Он почти покинул общину — не приходил на вечерние собрания и часто даже не ходил в церковь по воскресеньям, а просто часами бродил по пляжу Хендрона. Он не молился с Сэмом по вечерам, и вразумить его не удавалось.

— Я знаю, что грешу, — сказал он, — прекрасно знаю. Знаю, что впал в безверие, не служу вере Христовой. Знаю, что потерял благословение. Но то, что я потерял на земле, для меня значит больше, брат... Можешь меня проклинать, но это не изменит моих чувств.

— В этом мире...

— Да, ты говорил, и это наверняка правда, но это не изменит моих чувств. Если мной завладел сатана, то пусть так, значит, он слишком силен, чтобы я мог его побороть. Оставь меня, брат, спасай другие души.

Но Сэм не мог оставить брата. Несколько недель Дрейк прожил с сестрой и зятем в Нампаре, и Демельза уговорила его не уезжать, но теперь Дрейк переехал обратно в коттедж Рис к Сэму. Впервые соседство оказалось нелегким. Росс положил этому конец в январе 1796 года.

Дрейк по-прежнему перестраивал библиотеку в Нампаре, и как-то в начале декабря его позвали в гостиную.

— Дрейк, — сказал Росс, — я знаю, ты давно хочешь отсюда уехать. Знаю, что ты считаешь, будто никогда не сможешь быть здесь счастливым после всего, что случилось. Но как бы ты ни переживал, ни я, ни Демельза не хотим наблюдать, как ты растрачиваешь жизнь в бессмысленных сожалениях. Ты — житель Корнуолла и имеешь хорошую профессию, так что здесь, где мы можем помочь, у тебя куда больше возможностей преуспеть, чем скитаясь по стране, перебиваясь случайной работой, только чтобы выжить... Я уже тебе всё это говорил, но повторю снова, потому что мне как раз пришла в голову идея — а не начать ли тебе собственное дело.

Росс взял последний выпуск «Объявлений Шерборна и Йовиля» и протянул его молодому человеку. Газета была сложена так, что последняя страница оказалась сверху, объявление было помечено. Дрейк нахмурился, разглядывая буквы — он еще с трудом читал.

— «Продается с аукциона в среду, девятого декабря, в постоялом дворе «Королевский герб» в Часуотере», — прочел он. — «Кузница, дом и земля, расположенные в Сент-Агнесс, бывшая собственность покойного Томаса Джевелла. Дом из четырех комнат, пивоварня, пекарня, амбар, склад с содержимым: одна наковальня, мехи, молотки, щипцы, две дюжины новых подков. Конюшня с одной кобылой, одним жеребенком, одним стогом старого сена. Из шести акров полтора под озимой пшеницей, два с половиной акра распаханы, шесть — под выпас овец. Долгов на двадцать один фунт. Покупатели могут осмотреть участок перед аукционом».