— Моя новая любовь, моя вечная возлюбленная, моя молчальница…

Она ласково провела пальцами по его густым волосам, по серебряным вискам…

— Как вы всегда умели говорить о любви! Искатель морских приключений и завоеватель Нового Света не убили Трубадура из Лангедока.

— Он далеко. Я больше не граф Тулузский.

— Какое мне дело до графа Тулузского? Человек, которого я люблю, — пират, сжалившийся надо мной в Ла-Рошели, напоивший меня чашкой турецкого кофе, когда я умирала от холода; тот, кто приказал стрелять в королевских драгун, чтобы защитить моих преследуемых друзей гугенотов; тот, кто, несмотря на неблагодарность ларошельцев, все же внял моим мольбам и помиловал их, тот, с кем я спала в глубине лесов в покое столь полном, какой бывает на земле только в детстве, тот, кто сказал моей маленькой дочке: «Сударыня, я ваш отец…» Вы так дороги мне. Я бы расстроилась, если бы вы оказались полностью безразличны к тому.., к тому происшествию. Мне постоянно нужно ощущать, что я принадлежу вам.., по-настоящему!

Узы плоти, бывшие всегда столь сильными меж ними, разжигали этот пожар ликующего счастья, рассудок заволакивало туманом, губы их сливались долго, страстно, прерывая шепот признаний молчанием-похмельем.

— Волшебница! Волшебница! Как мне оборониться от вас? Но когда-нибудь я сумею обуздать вас навсегда!.. Жоффрей де Пейрак огляделся вокруг:

— Что же делать теперь, сокровище сердца моего? Нас вытесняют постояльцы. Без конца давая приют пиратам и потерпевшим кораблекрушение, мы больше не имеем даже собственного угла. Разве вы не уступили наше жилище герцогине де Модрибур?

— Да, и это так неприятно! Но я, право, не знала, где ее можно разместить хотя бы с небольшими удобствами, а вы меня покинули в это время.

— Пойдемте на «Голдсборо», — решил он. — Последнее время я уходил туда на ночь, чтобы немного отдохнуть и избежать искушения — пойти к вам в форт и слишком легко простить вас.

— Что за гордыня у мужчин! Если бы вы пришли, я бы сошла с ума от радости. А вместо этого я столько еле» выплакала… Я была сама не своя. Вы сокрушили меня! Он с силой сжал ее в своих объятиях. Анжелика взяла свой плащ.

— Я так рада вновь оказаться на «Голдсборо». Прекрасный верный корабль, и ваша каюта, полная драгоценных предметов, где Рескатор принимал меня в маске и волновал меня столь сильно, хотя я и не понимала, почему.

— И откуда чертовка Онорина украла мои бриллианта чтобы утвердить свои права на вас.

— Как много уже у нас общих воспоминаний! Они вышли из хижины и теперь тихо спускались во тьме деревне, стараясь говорить тихо, чтобы не привлекать внимания.

Словно юные влюбленные, они боялись, что кто-то узнает их, подойдет, и им придется опять возвращаться к своим обязанностям. И вдруг, осознав, что они идут украдкой, и поняв, чего именно они опасаются, Анжелика и граф расхохотались.

— Нет ничего тяжелее, нежели управление народами, — заметил он. — И вот мы вынуждены скрываться в густой тени, чтобы насладиться несколькими мгновениями личной жизни.

Испанцы следовали за ними по пятам, отстав лишь на несколько шагов, но беспокойства от них было не больше, чем от привидений.