Чертов сосед сбил меня с толку. Он заплатит мне за это. Я знаю его адрес. Но сейчас спешу обратно в «кладовую», на бегу доставая из кармана бритву. Скорее! Вдруг Амелия-7303 уже освободилась от наручников, дозвонилась до «них» и рассказывает, где находится?

Она хочет лишить меня всего! Ненавижу ее! Ненавижу ее, ненавижу ее, ненавижу…

Амелии Сакс наконец удалось справиться с паническим чувством – других положительных результатов за время отсутствия Гордона ей добиться не удалось.

Погребенная под горой макулатуры, она делала отчаянные усилия, стараясь подтянуть руки и ноги так, чтобы достать из кармана ключ, но из-за навалившейся тяжести едва могла пошевелиться.

Хотя на время она и избавилась от клаустрофобии, но теперь ее начала донимать другая мука – боль в затекших ногах и от впившегося в спину острого угла газетной связки.

Ее надежда на то, что внезапный гость окажется спасителем, не сбылась. Дверь в логово убийцы вновь отворилась, и раздались его шаги. Лежа на полу, Сакс подняла голову, и ее глаза встретились с настороженным взглядом Гордона. Он обошел вокруг бумажной горы и, прищурившись, посмотрел на нетронутые наручники.

Его губы расползлись в облегченной улыбке.

– Итак, я «5-22»?

Сакс утвердительно кивнула, гадая, откуда ему известно его условное обозначение, придуманное Раймом. Наверное, вытянул под пытками из капитана Мэллоя. Эта мысль разозлила ее еще больше.

– Большинство чисел представляют собой случайные наборы цифр. А я предпочитаю те, что связаны с реальными событиями. В нашей жизни и так слишком много зависит от случая. Мне нравится число «5-22». Ведь оно означает дату, когда вы начали охоту на меня, не так ли? В этом есть какое-то знамение.

– Если сдадитесь добровольно, вам это зачтется.

– Зачтется? – Гордон издал презрительный смешок. – Перестаньте вы. Что мне толку от этого вашего «зачтется»? За умышленные убийства меня так или иначе не выпустят на свободу до конца моих дней. – Гордон отлучился, но через секунду вернулся с большим куском толстой, как брезент, непромокаемой пленки и расстелил его на полу перед Сакс.

Она с бьющимся сердцем уставилась на коричневый от засохшей крови пластик. Боится запачкать свою «коллекцию», догадалась Сакс, вспомнив описание барахольщиков со слов Терри Добинса.

Гордон установил диктофон на ближайшую стопку газет – небольшую, фута три высотой. На самом верху лежала вчерашняя «Нью-Йорк таймс». В левом верхнем углу стоял выведенный аккуратным почерком порядковый номер «3529».

Сакс не знала, что у него на уме, но поняла – будет больно. Она приготовилась отбиваться ногами, коленями, зубами. Будет очень больно. Подпусти его поближе. Притворись уязвимой, беспомощной.

Подпусти его совсем близко.

– Ой! Больно… У меня ноги совсем онемели. Помогите мне выпрямить их.

– Ну нет, ты только говоришь, что ноги онемели, а стоит мне подойти, постараешься мне горло вырвать.

Именно так.

– Не-ет… Прошу вас.

– Амелия семь-три-ноль-три, неужели ты думаешь, я не навел о тебе справки? В тот же день, когда ты и Рон сорок-два-восемьдесят-пять явились в «ССД», я вошел в ячейки и прочитал ваши досье. Твой послужной список весьма показательный. Любят тебя, кстати, в вашем управлении. Но и боятся тоже. Очень уж ты независимая – шальная пуля! Быстро ездишь, хорошо стреляешь, отличный криминалист и тем не менее каким-то образом умудрилась сменить пять оперативных групп за последние два года… Короче, было бы глупо с моей стороны не ожидать от тебя самого худшего и приближаться, не приняв мер предосторожности. А, детектив?