Город вполне себе ухоженный. Дороги повсеместно мощены булыжным камнем. Тротуары в центре города и на главных улицах выложены гранитной брусчаткой, на окраинах чаще дощатые, непременно обсажены деревьями или аккуратно подстриженными шпалерами ирги и шиповника.

Дома простого люда в основном бревенчатые, редко первый этаж кирпичный. Купцы предпочитают строиться с размахом ближе к центральной части города. Здесь здания из кирпича с претензией на разные европейские стили. Впрочем, смотрится вполне себе гармонично. У каждого дома простого горажанина палисадник со всякими экзотическими растениями. Жилища богачей чаще обнесены оградами чугунного литья и спрятаны за развесистыми деревьями.

Народ в основном занят садоводством, огородничеством и сбором лесных даров. На том испокон веку богатели здешние купцы. Богатели знатно и для того, чтобы лафа не заканчивалась изрядно вкладывались в строительство храмов. Здесь их более пяти десятков. Сплошь золоченые купола. В полагающееся время малиновый звон колоколов по всему городу и его окрестностям. Благодать!

По случаю выходного дня на улицах многолюдно. Особое внимание молодых людей привлекали юные девицы, чаще в сопровождении строгих мамаш или бдительных наставниц.

В какой-то момент в сотне шагов по курсу движения конного экипажа дорогу перешел молодой человек весьма приметной наружности. Пассажиры тут же узнали в нем того самого юношу, что недавно навел порядок на платформе у своего вагона. Помех движению он не создал — перешел проезжую часть и спокойно пошагал по краю тротуара в известном одному ему направлении.

Однако по какой-то непонятной причине факт пересечения парнем дороги едва ли не перед носом лошади не понравился бояричу.

— Эй, как там тебя… Прохор, проучи-ка вон того наглеца, чтоб знал, как дорогу перебегать! — скомандовал он кучеру.

Ну что же, хоть он и не его работодатель, но заискивающее поведение сына хозяина перед гостем прямо указывало, что все его желания — закон для такой мелкой сошки, как кучер.

Усмехнувшись в окладистую бородищу мужик хищно оскалился:

— Проучить, вашбродь — это можно. Это мы с великим хотением.

Когда коляска поравнялась с нарушителем душевного спокойствия капризного боярича, Прохор замахнулся кнутом, чтобы перепоясать юношу поперек спины. Однако в тот момент, когда раздвоенный конец бича должен был соприкоснуться с телом парня, произошло нечто невероятное. Рука незнакомца перехватила витой кожаный ремень в полете и с силой дернула кнут на себя. Как результат, крепко державшегося за рукоять Прохора, буквально вынесло с козел и отправило в недолгий полет прямиком в растущий по краю тротуара куст. Лишившись понукающего действия вожжей, лошадка пробежала десяток саженей и остановилась.

Парень подождал пока очумелый Прохор, выберется на дорогу и, с усмешкой глядя на поцарапанную физию, спокойным голосом сказал:

— Больше так не делай. Усёк? — и, не дожидаясь ответа, уверенной походкой направился дальше.

На этом инцидент, вроде бы, можно было считать исчерпанным, но не тут-то было. Спесивый боярич посчитал, что оскорбление раба на глазах господина, суть оскорбление самого господина.