Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Появившийся откуда-то звук никак не исчезал. Где я? Мысль еще не успела оформиться, а перед открывшимися глазами появился белый потолок. Еще через несколько секунд – накрахмаленный пододеяльник. Голова явно не успевала осознавать то, что видят глаза. Прошла еще, казалось, целая вечность, когда Яков, в конце концов, понял, что находится в постели, а постель, судя по непрекращающемуся стуку и мелькающим за окном телеграфным столбам, едет куда-то вместе с ним на поезде. Впрочем, едва заметив солнечный зайчик где-то в дальнем нижнем углу аккуратно отделанного деревом купе, натренированный въедливым унтером мозг начинающего войскового разведчика тут же определил примерное направление – поезд шел куда-то на восток. Но долго предаваться созерцанию Якову было не суждено – ослабленный организм решил, что на сегодня работы хватит, и снова погрузился в глубокий сон.

– Здравствуйте, Яков Давидович, – появившийся в дверях купе давешний полковник из императорской охраны жестом отослал солдата, – Его Императорское Величество изъявили желание встретиться с вами лично. Однако, – продолжил удобно разместившийся на стуле «сиделки» полковник, – я получил разрешение предварительно кое-что обсудить. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, ваше высокоблагородие. – Яков и правда был рад приходу начальства, так как надеялся, что ему наконец расскажут, что произошло, так как врач строжайше запретил общавшимся с ним солдатам «волновать» пациента, – мне уже гораздо лучше. Доктор сказал, что с завтрашнего дня можно будет начинать вставать.

– Рад слышать! Поправляйтесь скорее – Отечеству нужны именно такие защитники. Собственно, об этом я и хотел с вами поговорить. Яков Давидович, а знаете ли вы, зачем вас вообще позвали на площадь?

Чего-чего, а именно такого вопроса Яков не ожидал. От того, видимо, наученный армейским опытом мозг решил уйти в глухую оборону и ответить весьма кратко, но по Уставу.

– Никак нет, ваше высокоблагородие!

– Понятно. Так вот, ваше там появление отнюдь не связано с покушением. Да, без награды вы не остались бы, но тем не менее… Вас, Яков Давидович, полковое начальство отметило в числе прочих отличившихся за умелое командование в бою при штурме завода еще до вашего здесь появления. И получили бы вы, как все, Знак отличия военного ордена перед строем. Но когда полковник стал жаловаться на некомплект младших офицеров, то судьба ваша, мой друг, изменилась – Его Императорское Величество предложил ему решить этот вопрос самостоятельно. Начальство рекомендовало к производству в младший офицерский чин прапорщика именно вас. Так что к тому моменту, когда крышка котелка, в которой была сделана бомба, влетела к вам в лоб, соответствующее распоряжение было уже подписано. Так что, господин прапорщик, называйте меня Петром Георгиевичем.

Слегка осоловевший от такого поворота дел, Яков не сразу сообразил, что надо отвечать, когда же тело само начало произносить привычное:

– Рад ста… – он все-таки обрел способность соображать и закончил, как положено офицеру. – …Служу Отечеству!