– Ты с ума сошел! – шепотом возмутилась Оля. – Из комсомола исключат, из института вылетим.

Потом, через десятилетия, свой невинный вопрос-предложение взять чеканку Ленина под макароны Сеня будет представлять как диссидентский вызов режиму.

– А куда все это? – показал Сеня на шкворчащие макароны с мясом.

– Не знаю. Ищи куда!

В тазик, решил Сеня. В их комнате на шестерых имелся алюминиевый тазик с низкими бортиками, доставшийся в наследство от прежних постояльцев. Тазик был цветом темен, коряб, с вмятинами, но не дыряв и функционален. В тазике стирали рубашки, трусы, свитера, носки – все, что иногда требуется освежить.

«Грязные носки как предшественники макарон? – спрашивал себя Сеня на бегу. – Стирали, значит мыли. Мыли, значит чисто. Тут как на передовой, не до антимоний».

Он влетел в комнату, где филологинь усиленно спаивали. Со словами: «Аперитив для нефтяников святое», – Гога подносил девушкам вино и выхватывал из глубокой тарелки по конфетке для закуски. Еще трезвые, робкие и ошалевшие от вида московских лингвисток будущие покорители нефтяных шельфов, внесшие по две бутылки, пялили глаза и жадно глотали содержимое стаканов. Они выглядели идиотами, но были мировыми ребятами.

Сеня раздал гостьям воздушные поцелуи, залпом опорожнил стакан и тихо попросил:

– Парни, прикройте!

Те как бы невзначай выстроились полукругом у первой от двери кровати. Они не понимали, что Сеня задумал, но реагировали быстро. Сеня шлепнулся на пол и выволок из-под кровати алюминиевый тазик. Нерассуждающая вера подчиненных впоследствии очень ценилась Сеней.

Гога слегка повернул голову, увидел тазик, вопросительно зыркнул на друга.

– Все нормально, – задом, на четвереньках, выполз из комнаты Сеня. – Скажи им, что будет сюрприз.

Вываленная в тазик макаронная масса смотрелась уже не абсолютно кошмарно, но еще мало напоминала съедобный продукт. На кухню зашли эфиопы в «пижамах». У Сени заработала мысль.

– Похоже на африканское блюдо? – спросил он.

– Не совсем, – замялся один из негров. – У нас принято много специй добавлять.

– И украшать блюда зеленью и цветами.

– Ага! Цветочки я обеспечу. Ребята! Наверняка у вас припасены специи? Поделитесь, не жадничайте! Обещаю вас по сопромату подтянуть.

Иностранцы до поступления в вуз год изучали русский язык. Можно представить, как хорошо они знали его и как у них обстояло дело с институтскими предметами, которые и многим русским-то давались с трудом.

В Красном уголке стояла кадка с большой китайской розой. Ее-то Сеня и общипал.

Их появление перед участниками вечеринки произвело фурор. Впереди шагали разряженные эфиопы, один из них держал тазик, содержимое которого было щедро усыпано какими-то сухими перцами. По окружности «блюдо» украшали зеленые листочки и красные цветочки.

– Друзья, встречайте! – объявил Сеня. – Национальное блюдо Эфиопии – макароны по-африкански!

Вялые протесты эфиопов потонули в общем ликующем вопле. Макароны пошли «на ура», кто-то даже сжевал листья и цветы китайской розы.

Впрочем, риска отравиться не было, так как дезинфекция желудков спиртным не прекращалась. Непривычных к подобным возлияниям филологинь и негров упоили до положения риз. Когда пьяных девушек выносили из общежития, вахтерша покачала головой: