— Ну мало ли почему люди задерживаются, — пожал плечами Артем. — Скажем, в день отъезда я заболею и слягу. И пролежу никак не меньше месяца, а то и двух. Что тогда делать?

Хотя Артем говорил полушутливым тоном, Хидейоши был предельно серьезен:

— Я отправлю в Киото гонца с письмом. В письме я объясню причины задержки.

Артем продолжал поглядывать в сторону девушки, но Ацухимэ как сидела, опустив глаза, так и продолжала сидеть.

— А если твой гонец не доедет? Скажем, по дороге конь под ним сломает ногу, падет, придавит гонца, сломав ему чего-нибудь… ну и так далее…

— Я не понимаю тебя, Ямомото! — Хидейоши сдавил пальцами колени.

— Чего ж тут непонятного? — развел руками Артем. — Один знакомый мне чиновник, посланный с важным поручением, помнится, тоже попал по дороге в неприятную историю и чуть было не загубил все дело. Такое случается.

— Что ты хочешь от меня услышать? — в голосе Кумазава слышалась некоторая растерянность.

— Он хочет вызнать, — неожиданно вступила в разговор Ацухимэ, — не даны ли тебе полномочия доставить даймё в столицу любым способом. Включая силу. А также Ямомото хитрыми вопросами пытается дознаться, не известно ли тебе что-нибудь о тайных замыслах двора. Не хотят ли, выманив даймё по имени Ямомото в столицу, там его убить.

Глаз при этом Ацухимэ так и не подняла.

«А сестра умнее своего брата, — подумал Артем. — Впрочем, это не новость. Хотя, конечно, благородства и храбрости Хидейоши не занимать. Этим он сам со всеми поделиться может». Вслух же он сказал, виновато разведя руками:

— Не удалось мне надежно упрятать тайный умысел своих вопросов. Женщина, она сердцем чует.

— Теперь ясно, — кивнул Хидейоши. — Ты мне не доверяешь, ты полагаешь, что я способен стать твоим врагом. Но ты мог бы спросить у меня обо всем прямо! Ведь мы же сражались бок о бок и спасли друг другу жизнь!

— Прости, если обидел, — сказал Артем. — Отлично, давай поговорим начистоту, не утаивая друг от друга ровным счетом ничего. Подожди… — Он хлопнул в ладоши и громко позвал:

— Рётаро!

Дверь отъехала в сторону, и в нее просунулся сидевший на коленях слуга Рётаро.

— Принеси нам саке.

— Ты пьешь много саке, Артем-сан, — вдруг сказала девушка и впервые подняла голову, впервые открыто взглянула на Артема.

И вот тогда под взглядом ее агатовых миндалин он ощутил укол в сердце. Будто кольнули коротким женским кинжалом, каи-кэн.

— Я? Много? — пробормотал Артем. — С чего ты взяла, Ацухимэ-сан?

— Я увидела Омицу, подошла к ней, спросила у нее, как ты. Она ответила, что хорошо, только пьет много саке. И часто… — Ацухимэ мило наморщила лоб, что-то вспоминая, — и часто «ханадрит».

— Не так уж и часто, — вырвалось у Артема. «Ай-яй-яй, — тут же пришло ему в голову, — еще подумает, что я оправдываюсь. А это несолидно для большого феодала».

— И что ты еще успела узнать от Омицу? — может быть, с некоторой поспешностью задал он следующий вопрос.

— Мы говорили о ее будущем ребенке, — Ацухимэ вновь опустила взгляд. «Ну да, действительно, — подумал Артем, — об этом трудно не заговорить двум женщинам, когда одна ходит с животом».