— Допускаете ли вы, — спросил Ленца журналист из гамбургской газеты, — что Люс действовал против вас для того, чтобы нанести удар по престижу концерна Акселя Шпрингера?

— Кто вам сказал, что моя газета входит в концерн Шпрингера?

— Вы отрицаете это?

— Я выпускаю газету, а не держу пакет акций. Спросите об этом Шпрингера. Его финансовые дела меня не касаются.

— Но вы допускаете мысль, что могут бить в поддых только потому, что вы, ваша газета публиковала против Люса, против его фильма резкие материалы?

— Мне бы не хотелось допускать такой мысли. Если это так, то это провокация.

— Насколько мне известно, Люс — режиссер. Он что, одновременно сам и снимает? — спросила старуха из «Пари-жур».

— Этого я не знаю. Ко мне пришел человек от Люса с его пленкой. И все.

— Собираетесь ли вы привлечь Люса к суду?

— Я еще не говорил с моим адвокатом. По характеру я не кровожаден, но хотел бы просить Люса избегать личных встреч со мной — это я говорю с полной мерой ответственности.

Кроне спросил:

— Господин Ленц, вы работали в министерстве пропаганды у доктора Геббельса?

— Да.

— Ваш пост?

— Я был референтом в отделе проведения дискуссий с представителями церкви.

— По-моему, с представителями церкви дискутировали в концлагерях, — пожал плечами Кроне, — их же сажали в концлагеря, господин Ленц.

— Смею вас уверить, что я никого не сажал в концлагерь, господин Кроне. Есть еще вопросы, господа?

— Большое спасибо, — сказала старуха из «Пари-жур», — мы благодарны вам, господин Ленц. Примите ванну, отоспитесь и возвращайтесь поскорее в свою газету.

— Простите, господин Ленц, — поднялся Кроне, — последние вопросы: когда и где вам была передана пленка, сколько вы за нее уплатили человеку Люса и, наконец, сколько вы получили за показ этого материала?

— О том, где и когда была передана пленка, я не буду сейчас говорить, чтобы не вооружать моих незримых врагов лишними материалами. Скажу лишь, что при этом присутствовало еще два человека. О моих финансовых делах, думаю, бестактно беседовать здесь, ибо я не считаю приличным задавать встречный вопрос господину Кроне. Впрочем, каждому — свое. До свидания, господа, спасибо за внимание…

— Господин Люс, на мое имя поступила жалоба редактора Ленца с требованием привлечь вас к ответственности.

— Я уже читал об этом в утренних газетах, — устало ответил Люс. — Я к вашим услугам.

— К моим услугам, — задумчиво повторил Берг, — ну что же, пусть так. Что вы можете сказать о заявлении редактора Ленца?

— Это ложь.

— Кому выгодна эта ложь? Вы знакомы с редактором Ленцем?

— Нет.

— Ленц утверждает, что вы знакомы.

— Он мог знать меня. Я его не знаю.

— Где он мог видеть вас?

— Я не иголка в стоге сена, — Люс пожал плечами. — Мы могли видеться на фестивалях, приемах…

— Когда и зачем ваш человек передал ему пленку?

— Какой человек? Что за ерунда! Допросите моих помощников… Какая пленка?!

— Вы сейчас работаете над фильмом?

— Это известно из газет, господин прокурор.

— Я в данном случае не читатель, господин Люс, я должностное лицо, ведущее расследование. Итак, над чем вы сейчас работаете?