Тревайз улыбнулся.

— Похоже, тебе в самом деле нравится этот мир. Помимо Блисс, я хочу сказать.

— Да, — сказал Пелорат, словно обороняясь. — Я всегда жил тихой, упорядоченной жизнью и, думаю, смог бы прижиться здесь, где целый мир трудится над поддержанием покоя и порядка. Понимаешь, Голан, ведь когда мы строим дом — ну, или корабль, — мы пытаемся создать для себя самое лучшее убежище. Мы снабжаем его всем, в чем нуждаемся, мы обустраиваем его так, чтобы можно было регулировать температуру, качество воздуха, освещение и так далее, и Гея — всего лишь расширение этого стремления к комфорту и безопасности до размеров планеты. Что в этом плохого?

— Что в этом плохого? — переспросил Тревайз. — То, что мой дом или мой корабль построен так, чтобы они подходили мне, а не я им. Если бы я был частью Геи, то, как бы идеально ни старалась планета устраивать меня, меня бы все равно бесило то, что я должен устраивать ее.

Пелорат поморщился:

— Послушай, но ведь можно сказать, что любое общество формирует свое население в угоду себе. Развиваются устои, присущие данному обществу, и каждый индивидуум становится рабом общественного устройства.

— Ну, знаешь, в тех обществах, которые мне известны, кто-нибудь может, например, взять и взбунтоваться. Встречаются люди эксцентричные, даже преступники.

— Ты что хочешь, чтобы они были — чудаки и преступники?

— Почему бы и нет? Мы же с тобой — чудаки. Уж, конечно, мы не типичные представители населения Терминуса. Что до преступников, то все дело в определении. Но если преступники — цена, которую мы должны платить за существование бунтарей, еретиков и гениев, я готов платить. Я требую, чтобы эта цена была заплачена.

— Неужели, кроме преступников, за это нечем заплатить? Разве нельзя иметь гениев, не имея преступников?

— Найти гениев и святых можно лишь среди людей не совсем нормальных, а я не вижу, каким образом отклонения от нормы могут быть только в одну сторону. Должна быть симметрия. В общем, как бы то ни было, мне нужна более веская причина для решения избрать Гею в качестве модели будущего для человечества, чем всепланетный проект комфортабельного дома.

— Ах, дружочек, я вовсе не пытался убеждать тебя в правильности твоего решения. Я просто смотрел и ду…

Он не договорил. К ним спешила Блисс, ее темные волосы вымокли, платье прилипло к груди и широким бедрам. Блисс кивнула на ходу.

— Простите за опоздание, — сказала она, переведя дух. — Прощание с Домом затянулось. Нужно было кое-что уточнить.

— Неужели! — удивился Тревайз. — Ведь ты знаешь все, что знает он.

— Иногда мы расходимся в интерпретации. Мы не одинаковы, и мы об этом уже говорили. Взгляните, — сказала она несколько резковато, — у вас две руки. Каждая из них — часть вас, и они кажутся одинаковыми, но одна является зеркальным отображением другой. При этом вы не пользуетесь ими совершенно одинаково, не правда ли? Есть вещи, которые чаще делаешь своей правой рукой, а другие — левой. Различия в интерпретации, так сказать.

— Положила на лопатки! — довольно крикнул Пелорат.

Тревайз кивнул: