Воображение рисует короткий лестничный марш в пять-шесть ступеней, который ведет к следующей двери.

Вот видно первого караульного, которого нужно взять ножом. Но прежде показать товарищам свои намерения.

Не глядя, не оборачиваясь, все внимание сосредоточив.., на пустом месте.

«Херовый макет»…

Первый этаж. Вход в восточное крыло. Все рядом, не нужно проходить опасные открытые места, где звук выстрела даже из пистолета с глушителем наделает среди караула переполох.

Крыло, где расположены маленькие камеры смертников, — по одну сторону отделения, где их казнят…

И тут Марк вдруг подумал, что по большому счету работает не ради пленных спецназовцев, не их вытаскивает из тюрьмы, а спасает незнакомую девочку по имени Каролина. Может, оттого, что рядом Стофферс и Макс?

Два «предателя», отколовшиеся от «Ариадны», от женщины, которая еще не знает ни о крутом повороте, ни о том, что ждет за ним?

Как ни крути, но пленные диверсанты — инструмент.

Который либо подойдет к замку, который выпустит на свободу Каролину, либо не подойдет.

Сложная операция, много подтекста. Поди разберись с мыслями, чувствами и настроением. А настроение такое, что спасение идет виртуальное, переживания — тоже. Но нервы уже сейчас горят натурально, ноздри раздуваются естественным образом.

Первый этаж северного крыла. Отделение, находящееся под особым контролем. По сути — каменный мешок. Тут можно стрелять даже из штурмовых винтовок с глушителями.

Хорошо отстреляли. Зафиксировали время. Рано.

Нужно выждать. Нет, выжидать ни к чему, необходимо установить состояние пленных и от него плясать. Возможно, гиганту Стофферсу — ему-то точно — придется тащить на себе одного из заключенных.

Вот нервная работа! Тренировки необходимы — факт неоспоримый, но сколько они отнимают сил, сколько сжигают нервов, сколько сомнений порождают и отнимают уверенности. Каждую секунду мозг получает предупреждение: «Что-то не так!»

Запрос: «Что именно?»

Ответ: «Просто что-то не так».

Сомнения…

«Ничего не известно о том, повезут ли наших спецназовцев на место преступления?»

То совсем другая операция.

Да, другая…

Под стрекот автоматных очередей, под грохот выстрелов из винтовок диверсионная группа садится в вертолет. Один за другим бойцы «Ариадны», отстреливаясь, прыгают в салон. Стофферс — последний. Он, как последний придурок, кричит, свесив ноги из люка: «Йо-хо-о!»

Придурок…

Какая-то женщина, одетая в военную форму, говорит Марку спасибо. Он отвечает: «Не за что». Резко, недовольно. Почему? И вдруг находит странный, вызывающий дрожь ответ: не все сели в «вертушку», кто-то остался…

…Сергей посмотрел на часы. Отер пот со лба. Поочередно глянул на товарищей. Как настроение? — спросил взглядом. Такое же, как у него: смутное.

И силы на исходе. Словно вагон с цементом разгрузил.

Но на реальном объекте будет полегче. Уйдет смута, притупятся чувства; это сейчас они дают знать о себе ощетинившимися иголками, сковывают мышцы…

— Прогоним переход из башни в восточное крыло, — распорядился Марк. И добавил устало:

— Покурим — и прогоним.

Немец, уставший больше всех, нервничающий больше всех, махнул рукой: