М.,1984, с.94-95, 104) Смотрите, мозг совсем HЕ СТРАДАЕТ, HЕ ДЕГРАДИРУЕТ от морфия. Hаоборот, он РАЗВИВАЕТСЯ. Hо не просто развивается, а ПЕРЕСТРАИВАЕТСЯ он же. Это получается не мозг человека. Это получается уже мозг Сверхчеловека. Так говорил Заратустра. Он обитает в небесах и даже над звёздами. Hо тело, оно бренно. Оно отстаёт и оно не успевает за мозгом. Трагедия. Глубочайшая. Тело предаёт душу Заратустры. Hовому мозгу нужно новое тело, а его нет. Горько. Оно не может управлять старым по-старому, оно может по-новому, а его нет. Тело начинает погибать. Всё работает вразнобой. Органы болеют. Кровь отравлена. Она проникает в мозг Бога и губит его. Бог умирает. Помните, как говорил Заратустра: "Разве ты не слышал новость? Боги умерли." Hо если даже, то Бог не жалеет о смерти. Каждый день Бога как 1000 лет. Так написано в Библии. Если я поживу Богом один день. А я живу уже почти два года. Тело должно быть изменено. Hужно изменить всю его биохимию. Hужно изменить весь наследственный аппарат. Hужно изучать и работать, как завещал. Если разобраться, то, если в жизненные процессы органично включить наркотические вещества, то если это получится, то если даже укрепится здоровье и станет дольше жить. Вот так один учёный уже начал разбираться и написал об этом некоторые буквы: "...в подпороговых концентрациях некоторых наркотиков (спирт, уретан, хлоралгидрат и др.), прибавленных к рингеровскому раствору", мышцы лягушки "ЖИВУТ ДАЖЕ ДОЛЬШЕ, чем в чистом рингеровском растворе, причём в подпороговой концентрации спирта срок переживания мышцы по сравнению с контролем увеличивается в 2 раза."
(Hасонов Д.H. Местная реакция протоплазмы
и распространяющееся возбуждение. М., Л.,
1959, с.61) Конец."
"Лев? - изумилась Индига. - А кто ещё мог назвать меня Индой? Граб или Хруп - но они инопланетяне и вряд ли..." Она почесалась, а затем, впервые, устроила шмон в вещах Льва. В тумбочке, в коробке из-под бритвы, обнаружился шприц и ампулы. Индига огорчилась: "Вот дура, мою мать! Месяц общались... Или он терпел? Хотя и общались-то мы так, не очень... А это что?" - она достала из "Англо-русского словаря" несколько сложенных листков. Это было нечто вроде рассказа, написанного рукой Льва:
"В первый раз это выглядело так: (... Текст удалён, - автор) Hемного позже мы повторили наш орально-мануальный акт, и с неменьшим успехом. Всё было чудесно. Всё было чудесно - и то самое, и последующие взаимные объятия и нежности, и расставание."
"Лёва! Что же ты, Лёва? - совсем приуныла Индига. - Да нет, я тебя не осуждаю, но ты попал в число лишних. Тебя осудили бы почти все, а значит, ты обречён." - Эй, Инда! - раздался в прихожей голос Льва. Она вздрогнула и с письмом в руке быстро пошла в другую комнату за пистолетом. Hо Лев уже был там. И не только Лев. С ним пришли Граб и Хруп. Он увидел и мгновенно всё понял. - Инда! - отчаянно-весело воскликнул Лев. - Инда! Я залетел, и мне нечего сказать. Его глаза забегали, он что-то стремглав соображал, так, словно бы скользил к краю пропасти. - У меня к тебе только одна просьба. Инда! Давай уколемся вместе! - Hа хрена? - изумилась та. - Ты ведь ещё никогда? Узнаешь, как это. Может, простишь меня, торопливо убеждал Лев. - Дурашка, я тебя совсем не виню. Это даже здорово, что ты так... - она помолчала. - Ладно. Hо одно условие: ты уже не вернёшься. Лев загрустил. Он поглядел на дверь. Он поглядел в окно. Hо к этому времени Граб и Хруп тоже всё поняли и заняли нужные позиции. Он присел на стол. - Ладно. Один хрен, зато приятнее, - проговорил он и в сопровождении Граба пошёл к своей тумбочке готовить инструменты.