— Я сейчас тоже сдала, — все не унималась Лелька, — вон, в кастрюльку.

— У меня СПИД нашли, — выдохнул парень. Сообщение было сопровождено новым взрывом хохота.

— СПИД не спит! — провозгласил Саня.

— Вы что, не слышите, придурки? Вы же тоже все здесь кололись. Я думаю: чего они прицепились с этой кровью? Раз сдал, второй сдал. Позавчера третий раз взяли. И все вроде как из военкомата. А сегодня меня докторица наша обрадовала.

Что я ВИЧ-инфицированный. И в ментовку тут же потащили. Пыталово устроили настоящее. Статьей пугали. Сидеть тебе, говорят, не пересидеть. — Голос Хорька поднимался все выше и на последних словах сорвался на тонкий плач. — Слышьте, статья, оказывается, есть в кодексе. Они мне ее зачитали, суки. За угрозу заражения или как-то там еще. А я, что ли, заражал? Это ты, Санек, это вы с Лелькой соломку завезли. Это вы нас тут уже два месяца ширяете.

— Ты что же, все это им и рассказал? — зловеще процедил Саня, вникая наконец в смысл произносимых слов. — Ты что же, сдал нас?

— А что я? — Хорек завыл уже в голос. — Они меня тепленьким взяли.

Только диагноз сказали, туг же меня менты под белы руки. И докторица все выспрашивала: с кем колешься, как колешься. Она хоть вежливо. А менты руки крутить начали. Я что, крайний?

— Да я же тебя, сука, убью сейчас, — медленно проговорил Саня, поднимаясь.

— Я ничего не сказал. Я только сказал…

Двери в подвал неожиданно распахнулись.

— Всем встать лицом к стене. Руки на стену, ноги врозь. Милиция! — рявкнули от двери.

В темное помещение ввалилась группа людей в милицейской форме.

Поднялся визг, ругань, грохот опрокидываемых ящиков.

Группу староподольских наркоманов продержали в КПЗ ночь. Утром задержанных отпустили. Всех, кроме Санька.

Конечно, малолетки его сдали, злобно думал Саня, сидя в тесной, забитой людьми камере. Мысли вспыхивали в измученном ломкой мозгу вразнобой и тут же расползались, как тараканы. Вон, мент уже двумя статьями стращает: перевозка и распространение наркоты, да еще и склонение к употреблению. До десяти лет. Ну, это мы еще посмотрим. Пусть докажут сначала. Хотя Дела-то, если честно, хреновые. Кастрюлька с остатками варева ушла на экспертизу. Еще и кровь взяли на анализ. И у Лельки и у него. Хотя права никакого не имеют насильно обследовать. Да разве с ними, суками, поспоришь? Сегодня вторые сутки на исходе. Должны или выпустить, или предъявить что-нибудь.

Лелька говорила, что у ее матери брат двоюродный в ментовке работает…

— Петров, Самойленко, Чиладзе, Афанасьев, Дементьев, — прочитал по списку возникший в камере контролер, — все на выход.

Саня и не заметил, как дверь камеры открылась. Суетливо задергавшись, он вместе с остальными кинулся к выходу.

На улице, около здания гормилиции, курили несколько мужчин. Они с напряженным вниманием разглядывали вдыхавших сладкий воздух свободы нарушителей правопорядка.

— Кто из вас Самойленко? — окликнул один из этой группы.

От мужиков исходила явная угроза. Санек, стараясь не спешить, обогнул здание.

— А вон тот, что за угол завернул, — доложил , кто-то из сокамерников.