— Я бы и сам про себя не сказал, — отозвался Ленчик.

Он замолчал, прикрыв глаза и раскачиваясь. Мужичок искоса поглядывал на Ленчика и наконец не выдержал:

— Чего ты поклоны-то кладешь, парень? На-ка, закури лучше. И не психуй.

Всякое в жизни бывает.

Ленчик взял папиросу, прикурил.

— Это точно. Такое бывает, что и не приснится.

Мужичок молча пускал колечки дыма, не задавая вопросов. И Ленчик начал рассказывать •сам. После ужаса переполненной тюремной камеры, озверевших от тесноты и безделья уголовников помещение ИВС показалось ему почти домашней комнатой, а сидевший рядом приветливый мужичок — чуть ли не родственником. К тому же что-то, по-видимому, изменилось и в самом Ленчике. После унижений в камере «Крестов», где в глазах матерых урок он был всего лишь «шестерка», чушкарь, ему вдруг захотелось выглядеть крутым. Захотелось, чтобы и его боялись и уважали.

— …Не знаю, что нашло на меня. Раз шесть его ударил. Он уже падает, а я все нож втыкаю. — Но тут же устыдившись того, что говорит, Ленчик тихо добавил:

— Случись такое раньше, я бы, наверное, так и лежал под ударами, не рыпаясь. Так бы меня и забили. А после смерти жены как сломалось во мне что-то: вот думаю, такие же подонки и ее убили.

— Забили, что ли? — в ужасе прошептал мужичок.

— Не, не забили.

И Ленчик рассказал про ампулу. Мужичок к рассказу отнесся серьезно и сочувственно.

— Так ты бы, мил-человек, написал куда следует, рассказал кому надо.

— И писал и рассказывал. В прокуратуру писал, показания давал.

Толку-то? Никто не верит. Я уж и адвокату своему рассказал. Не знаю… Она, наверное, тоже не поверила.

— Так у тебя адвокат есть? Это хорошо. Глядишь, дело развалит. Как ты рассказываешь, тебе другая статья должна быть. Превышение обороны. Я законы знаю. У меня свояченица в суде работает. А чего тебя сюда-то привезли? Ты ж, поди, в «Крестах» сидел?

— Ага. Говорят, на следственный эксперимент привезли. Показать я им должен, как ножом махал.

— А адвокат твой где?

— Почем я знаю?

— Адвокат имеет право на эксперименте присутствовать. Я законы знаю. А то мало ли как там на тебя надавят. Да и сам ты нервный. Еще покажешь чего лишнего.

— Да? А… Что же делать?

Мужичок пожал плечами.

— Слушай, — попросил Ленчик, — ты выйдешь отсюда, позвони ей, а?

— Адвокату?

— Ну. Я ведь и не подумал, что ей сообщить надо, — разволновался Ленчик. — Или, может, они ей сами сообщили?

— Ага, жди! Оно им надо? Им надо дело скорее до суда довести.

— Верно. Так позвонишь, а?

— Ну лады. Говори номер.

Ленчик назвал номер телефона, который дала ему Калинина. Номер был очень простой, и Ленчик без труда его запомнил. Мужичок повторил.

— Лады, позвоню. А ты не тушуйся: жизнь прожить — не поле перейти. А только против каждой хитрой жопы есть свой болт с винтом. Вот свояченица моя рассказывала…

Мужичок начал какую-то длинную историю, поведанную свояченицей. Ленчик не слушал, думая о своем. Время тянулось нескончаемо долго.

Лязгнул замок.

— Во, это, наверное, за мной, — оживился мужичок.

Дверь в камеру отворилась.

— Чернов, на выход! — скомандовал сержант.

— А почему меня? Я без адвоката не пойду! — заволновался Ленчик.