Епископ Хэтфилдский был остановлен.
Глава 7
Компания продолжала увеселения без своего хозяина, пока несколько часов спустя один из опьяневших от шампанского гостей не предложил скачки на склоне за домом. Пьяный консенсус горячо сошелся во мнении, что у Варвика потрясающая идея, и кто-то тут же сказал:
— Сходите за Синджином. Пусть Синджин спустится. Он всегда готов к пари.
— Оставьте его, — предложил другой мужчина, чуть более трезвый, чем остальные. — Он сказал, что собирается встать на рассвете, когда пошел спать.
— Только не говорите, что Святой спит наверху.
— Прелестный юноша действительно спит, я-то знаю, потому что оставила его утомленное тело на герцогских простынях. — Замечательное контральто прежней компаньонки Синджина не потеряло своей красоты, несмотря на поздний час.
— Я говорю, приведите его. Он любит скачки и любит побеждать.
— Даю пятьдесят гиней, что он будет ворчать, если его разбудить. Он серьезно относится к лошадям, а утренние разминки начинаются рано.
— Даю пятьдесят гиней, он скорее не упустит шанса прискакать победителем к финишной черте. Давайте разбудим его.
— Я схожу за ним, — дерзко сказал Данкэн после того, как всю ночь пил шампанское, легкое в сравнении с шотландской «живой водой», которую настаивал он и его семья. — Он спал достаточно долго.
— Он спал всего несколько часов. Не беспокойте его.
— Ведите его вниз, — промурлыкала хорошенькая блондинка в шелковом платье цвета персика. — Мне нравится видеть его сонным.
— У него дьявольский характер, когда он сердится, — угрюмо добавил другой мужчина.
— Уже почти утро, — сказал Данкэн с ясностью, упущенной большинством из собравшихся гостей. — Посмотрите на небо.
Все посмотрели с разной степенью трезвости. Действительно, чернота ночи сменилась предрассветной отступающей серостью. И тогда, пока Синджин и Челси спали наверху, ничего не подозревая, созрело решение, что нужно разбудить его перед самым восходом солнца.
Данкэн поднялся по лестнице за герцогом Сетским, чтобы немного повеселиться с ним.
Синджин почувствовал себя необыкновенно обиженным, когда его стали трясти, как ему показалось, лишь несколько минут спустя, после того как он погрузился в глубокий приятный сон. Он проснулся достаточно, чтобы прорычать:
— Убирайся к черту.
Но рука лишь сильнее схватила его за плечо, и он услышал ответное рычание:
— Проснись или умри во сне!
Даже в полусне ум Синджина воспринял высказанное мнение.
Он широко открыл глаза.
Данкэн стоял над ним, держа канделябр в мускулистой руке, его лицо было темным от гнева.
Синджин моргнул дважды, стараясь понять потрясающую сцену.
— Что, черт возьми, с тобой случилось? — Голосом Синджин дал понять, что это грубый произвол.
Это был его дом, его вечеринка, и, если он решил спать, он будет спать, черт возьми!
— Добро пожаловать в семью, Синджин, — сказал Данкэн с резким сарказмом. — Или ты предпочтешь пулю в голову?
К этому времени суматоха уже разбудила Челси; голос Данкэна раздался как первый зловещий вестник несчастья. Она подумала о том, чтобы задержать дыхание, чтобы скончаться тут же на месте, но в семнадцать с небольшим жизнь еще что-то обещала впереди, хотя и не очень много в данный момент. Поэтому она открыла глаза, взглянула на брата, находясь в не очень приличном виде, и сказала: