Данкэн и Нейл устроились в креслах напротив Челси — два ее старших брата, не в пример Колину, были взрослыми мускулистыми мужчинами с рыжеватыми волосами, как когда-то у их отца. Колин и она унаследовали землянично-белый цвет волос от их матери, умершей при рождении Колина.

— Зря ты не поехала, Чел, — сказал Данкэн. — Глен Вейл скучал без твоего нежного прикосновения.

Он почти сбросил с себя жокея, дожидаясь старта.

Челси знала, как успокоить Глена Вейла, отличного гнедого. Он ненавидел толпу, но бежал лучше, чем любая лошадь, которую они вырастили.

— Я поеду завтра, — сказала Челси. — Миссис Макаулай нужна была помощь, чтобы сделать сегодня отчет.

— Если бы тебе разрешили скакать верхом на Глене, Чел, — сказал Нейл, со слегка недовольным вздохом, — мы бы обошли ирландского черного Святого.

— Я могла бы.

— Нет! — Рев отца не был новостью: разногласия возникали каждый раз при обсуждении темы финансов.

Челси сидела на лошади, словно была ее продолжением, ее руки так легко и искусно держали поводья, что лошадям, казалось, доставляло удовольствие побеждать ради нее. Она ездила лучше всех мужчин в семье.

К сожалению, правила света строго запрещали ей публично демонстрировать мастерство наездницы на любых больших скачках. Что являлось решающей помехой в попытке вернуть семейный капитал.

Выказав мужество и преданность веселому принцу Чарли в 1745 году и имея несчастье встать на сторону «не тех», когда восстание было подавлено, семья Фергасонов Дамфрисских, ведущая дворянский род с XIII века, лишилась всех своих земель и титулов. Дед Челси уединился со всем кланом на фамильных землях в Аиршире. Там Челси родилась и росла.

— Мы могли бы сегодня продать некоторых лошадей, — вставил Колин, всегда первый сглаживающий горячность любых слов.

— Епискому Хэтфилдскому, — сказал Нейл. — Он спрашивал о тебе, — добавил он с усмешкой, зная об отношении своей сестры к сальному епископу.

Носик Челси вздернулся от неприязни.

— Надеюсь, ты сказал ему, что я явлюсь с французским сифилисом.

— Челси, помни о манерах. Ты разговариваешь, как конюх, — проворчал отец. — Он вполне приличный англичанин.

— Богатый, ты хотел сказать, папа, — проговорила она с насмешкой в голосе.

— Без приданого, дочь, не надо задирать нос перед богатством, — заметил отец, и терпимость отразилась в его серых глазах. Для него Челси воплощала образ жены, которую он потерял много лет назад, и он любил ее, несмотря ни на что, как любил ее мать.

— Спасибо, я лучше вообще не выйду замуж, — резко заявила его непокорная дочь.

Данкэн и Нейл улыбнулись: этот спор тоже шел уже давно. Они предпочитали, чтобы Челси осталась в семье. Она следила за уютом в их доме, за тем, чтобы все оставались близкими друзьями.

В двадцать два и двадцать пять ни Нейл, ни Даякэа не думали о браке, их жизнь была удобна и так.

— Ратлэдж богат, черт возьми, Челси, — напомнил ей отец, — и он хочет составить тебе небольшое состояние.

— Которое заплатит долги вашим кредиторам.

Лучше я испорчу свою репутацию на скачках, папа.

Я не хочу ни за кого выходить замуж.