На выезде из Китежа они нагнали обоз, с которым предстояло ехать к Янтарному Берегу, – десяток четвероконных повозок, доверху нагруженных мешками с зерном, кругами сыра в холстинах, бочонками масла. Повозки накрыты грубой мешковиной, туго пришнурованной к бортам. Еще четыре повозки нагружены шатрами, котлами и съестными припасами для самих путешественников. Вокруг – человек двадцать в кольчугах, не ведающих потаенной цели неурочной поездки, и сам Стан тут же, в алом плаще, колонтаре с позолоченными бляхами, все знающий и оттого хмурый.
Анастасия пригнулась к шее коня, понеслась бешеным галопом, благо дорога простиралась прямо, как полет стрелы, синий плащ с белым единорогом хлопал и трещал за спиной, жесткая грива Росинанта хлестала по лицу, скачка переполняла душу возбуждением и сладким ужасом – попади конь ногой в выбоину, оба сломают шеи... Анастасия не взялась бы описать свои ощущения. К прошлому не было возврата, но на ней была прежняя одежда, кольчуга и меч у пояса, она вновь стала путешественником, рыцарем важной миссии, равноправным бойцом в нелегкой борьбе против неба, в которой и первого-то шага не сделано, а посему невозможно предсказать, чей меч вырвет у врага победу. Быть может, это будет ее меч.
Нет, не стоит возноситься гордыней к облакам. Рано. И к тому же примета дурная. Что ж, эти мысли – от внезапной свободы, привычной тяжести меча на боку, верного коня, вновь обретенной дороги...
Анастасия остановила коня. Оглянулась, – обоз едва виднелся на горизонте, и то благодаря алым плащам всадников. Она вздохнула и повернула Росинанта в ту сторону.
Сначала путешествие тянулось скучновато. Они ночевали то в деревнях, то под открытым небом, в шатрах на обочине, дважды останавливались в городах, величиной уступавших стольному Китежу. К Анастасии все относились с любопытством, но без особого удивления. Гораздо больше внимания привлекал Капитан, переодевшийся в свою прежнюю одежду. Правда, Стан как-то ухитрялся устроить так, что любопытные с расспросами не лезли. Видно было, что на Дороге Стана знают и уважают. Везде к нему приходили самые разные люди и долго беседовали с глазу на глаз. Увы, как потом выяснилось на военном совете, состоявшем из Стана, Анастасии и Капитана, ничего нового узнать не удалось – пересказы прежних слухов, старые легенды.
Сутки на шестые-седьмые конники посерьезнели. Анастасии и Капитану настрого наказали не отъезжать далеко – Кончились подвластные Китежу земли, началось порубежье, Дикое поле. Очень скоро оно дало знать о себе. Совершенно Неожиданно слева заревел рог – как-то незнакомо, со злорадной насмешкой, вызывающе.
Никакой паники не возникло – люди ехали бывалые. Повозки плотно сгрудились в три ряда, конники окружили их, выхватив мечи и взведя тетиву самострелов. Следом за другими Анастасия смотрела в ту сторону, но различала лишь смутную шевелящуюся полосу. Полоса быстро приближалась, распадаясь на отдельные фигурки, странные силуэты. Они остановились довольно далеко, и снова загудел рог.
Стан поднял к глазам бинокль из медных трубок, сработанный погрубее, чем у Капитана, но в дальнозоркости не уступавший. Капитан подал Анастасии свой. С приобретенной уже сноровкой она покрутила колесико и ахнула. Такого она еще не видела.