– Да, – соседка ответила как-то странно, и Танечка насторожилась.

– А маму его я совсем не видела, ни разу.

– Берите варенье, – опять предложила Кира, – По-моему, очень удачное получилось.

– Спасибо. А мама у него что, в другом городе живет? Почему она к Вадиму не приходит?

– Разве мы знаем, кто к кому приходит? Вы же всех входящих в подъезд не отслеживаете.

Танечке стало неуютно под внимательным соседкиным взглядом. Конечно же, она отслеживает всех, входящих в подъезд. Пытается отследить, во всяком случае. Чем еще заниматься-то прикажете?

– А в каком издательстве эта Зоя работает?

– Не помню. Она говорила, но я забыла. Где-то недалеко. Она и живет недалеко, на Тополиной улице.

– Так близко?

– Близко. В зеленом доме, где универмаг. – Почему-то о тетке Кира говорила охотнее, чем о матери Вадима. Танечке даже показалось, что соседка расслабилась, когда разговор опять перешел на Зою.

Они еще побеседовали немного, но больше ничего интересного Танечка не узнала и, вернувшись к себе домой, долго недоумевала, как дуре Кире могло прийти в голову, что она, Танечка, собирается где-то работать.

– Сережа, мы сейчас пойдем в раздевалку, ты возьми куртку, и мы через боковой выход выйдем, – ласково велела Наташа, стараясь не выдавать волнения и беспокойства.

В школе, помимо главного, имелся боковой выход, ведущий в довольно большой огороженный школьный двор.

Сережа посмотрел на нее с удивлением, но ничего не спросил.

Спрятав его куртку в рюкзак, Наташа потащила мальчика на полутемную площадку под лестницей, опасаясь, как бы кто-то из учителей их не заметил. Когда-то площадка служила Наташе с подругами любимым убежищем.

– Позвони маме, Сереженька, скажи, что я тебя забрала, и дай мне трубку.

Сережа опять посмотрел на нее с удивлением и снова ничего не спросил.

– Мам, меня Наташа Калганова забрала, – доложил он Александрине, отчего-то удивился и протянул Наташе трубку.

– Александрина Витальевна, – начала Наташа, но та ее перебила:

– Пожалуйста, побудьте с ним до вечера, у меня… неприятности.

В трубке раздались гудки. Наташа сжала телефон, провела им по подбородку, вернула Сереже, и они по коридору второго этажа направились к боковому выходу.

Если бы Сережа сунул телефон в рюкзак, как всегда, они могли бы не услышать приглушенный писк, но мальчик нес телефон в руке, и они, замерев уже в самом конце коридора, прочитали: «Жду во дворе. Наташа». Боковой выход вел как раз в школьный двор.

– Наташ, – растерялся мальчик, – как это?..

– Сережа, я тебе потом все объясню, – строго сказала она, стараясь выбрать верный тон, не пугать его. – Сейчас нам нужно выбраться отсюда.

Она подошла к окну, одной рукой прижимая к себе мальчика. Подошла просто так, чтобы собраться мыслями, и сразу увидела внизу совсем рядом с крылечком бокового входа крепкого, коротко стриженного молодого человека в коричневой, самой обычной куртке. Парень вел себя спокойно, топтался потихоньку, засунув руки в карманы, и Наташа, отупев от ужаса, узнала в нем того незнакомца, который курил рядом с Озерцовым на фотографии с телефона Стаса. Нужно было немедленно что-то предпринимать, а она замерла у окна, пока стоявший внизу парень не поднял глаза и не уставился на нее так, что Наташа поняла – он ее узнал.