— Петр Францевич, — ответил я, и Вика, уже было почти ушедшая в комнату, остановилась. — Доброе утро.

— Доброе, Александр, — невесело произнес владелец клиники. — Подумал, что вам будет интересно узнать о том, что сегодня ночью Руслан Арвен умер.

— Если честно — не очень, — равнодушно произнес я. — В первую очередь потому, что другие варианты были невозможны.

— Я был рядом с ним, когда это случилось, — почти шептал в трубку собеседник. — Не знаю, что он видел перед самой смертью, но это было очень, очень страшно. Такое ощущение, что он пытался от кого-то спастись. Руслан — сильный человек… был. Даже в таком состоянии он пытался бороться с тем, что за ним пришло, но проиграл. Еще он бормотал что-то на своем языке, кого-то звал, имена разные называл.

— Достойно уважения, но это все не имело смысла. Он проиграл войну за свою жизнь куда раньше. — Осознав, что именно хочет от меня услышать Вагнер, я решил его успокоить: — И не волнуйтесь, Петр Францевич. То, что забрало жизнь вашего пациента, не осталось в клинике, и более таких смертей ждать не стоит. И вам лично тоже ничего не угрожает. Это же не атомная бомба, право слово.

— Спасибо. — По голосу было слышно, что врачу стало куда легче. — Да, вот еще что… Тут приезжал отец Арвена, разговор с ним вышел крайне нелицеприятным. И вас он тоже поминал недобрым словом, имейте в виду.

— А меня-то за что? — удивился я.

— Вы последний из врачей, которые его осматривали, — пояснил Петр Францевич. — По его логике, именно вы во всем и виноваты. Разумеется, на пару со мной. Так что вы уж поосторожней будьте, мало ли что. Я им ничего про вас не стал рассказывать, но Москва — город маленький, а возможности семейства Арвен не так уж малы. Захотят — найдут.

— Ну-ну, — хмыкнул я. — В этом случае данное семейство уменьшится еще на пару человек, вот и все.

— Права была Яна — с вами лучше дружить и договариваться, чем пытаться чего-то добиться силой, — пробормотал Вагнер и повесил трубку.

Ну да, конечно. Только для осознания данного факта мне его супругу сначала пришлось отдать на забаву одной из сестер-лихоманок.

Кстати, надо будет попросить Олега, чтобы тот через пару-тройку неделек Вагнера хорошенько пуганул. К примеру, лежит тот в ванной, в кораблики играет или пузыри пускает, и тут из-под воды рука высовывается, машет указательным пальцем, и жуткий голос ему сообщает:

— Помни про должок.

Вряд ли Петр Францевич смотрел наши старые фильмы-сказки, потому аналогию не проведет. А как средство устрашения это сработает отменно. Я бы испугался.

— Готов? — жадно уточнила Виктория. — Да?

— Испустил дух в муках и смраде, — подтвердил я. — Если тебе интересно — мара сдержала слово. Перед смертью Арвен называл какие-то имена, думаю, одно из них было «Герман».

— Я довольна, — чуть обмякла Виктория. — Только теперь внутри меня как-то совсем пусто стало. Жить незачем.

— И эта женщина еще в чем-то пытается обвинить Мезенцеву, — фыркнул я. — Такую дурь даже Женька не выдаст. Самой не совестно?

— Нет, — прислушавшись к себе, сообщила Виктория. — Не слишком. Телефон звонит, такси, скорее всего, приехало.