— Бинго, — хлопнул в ладоши Николай. — Имени он, конечно, не знает?

— Или не назвал, — подтвердил Дэн. — Да, еще он просил передать тебе, Саня, вот что: «Не дури и не подставляйся. Один фиг он меня убьет». Узнаю Олега, он весь в этом.

— Алле, Стелла? — Николай, оказывается, уже успел позвонить Воронецкой. — Это Нифонтов. Скажи, а кто посоветовал выбрать местом встречи со Смолиным Кусково? Ты же была при этой беседе? Нет, я хочу не слишком много. Нет, мне неинтересно, какого цвета на тебе трусики и надела ли ты их вообще. Стелла, это серьезный вопрос. Ага, ясно. А теперь вот что — мне надо встретиться с Марфой как можно скорее. Причем об этой встрече не должен знать никто, кроме нее и тебя. Нет, Воронецкая, я не рехнулся. Ты хочешь пролезть на вершину конклава? Вот и давай, шевелись, делай для этого что-то. А чтобы Марфа тебя сразу не послала, скажи ей, что на встрече со мной она узнает, кто полгода назад обезглавил ее троюродную сестру. Информация достоверная, она может не сомневаться, и я передам ее ей безвозмездно, в качестве спасибо за встречу, которая, кстати, вашему племени нужна не менее, чем мне. Все, жду звонка.

Он глянул на небо, а после набрал еще чей-то номер.

— Вика, ты где сейчас? Ага, хорошо. Даже отлично. Ты мне нужна, причем сильно. Минут через тридцать подходи к Театру на Таганке, я тебя подберу. Да, то самое дело. Ровнину отзвонюсь. Все, у меня вторая линия.

Следующий разговор состоял практически из одних союзов и междометий. Даже место встречи, на которую все же согласилась Марфа, мы и то не узнали.

— Все, я уехал. — Нифонтов направился к машине. — Стас, ты со мной. А вы, господа ведьмаки, давайте-ка замаскируйтесь и ждите нашего возвращения. Тем более что надолго мы не задержимся, дело идет к вечеру.

— Коль, ты извини, но не могу не спросить, — встал на его пути я. — Мне в Кусково надо будет ехать или нет?

— Нет, — помолчав пару секунд, ответил оперативник. — Но это не значит, что все закончилось. Легкого вечера я тебе не обещаю, уж извини.

— Да это ладно, — произнес я, слегка задыхаясь. Господи, у меня как гора с плеч свалилась. — Живы будем — не помрем.

— С последним утверждением тоже не соглашусь, — хмуро возразил мне Нифонтов. — Тебе ли не знать, что смерть не всегда является конечной стадией жизни. Все, парни, мы уехали. И не маячьте тут особо, ясно?

— Не учи ученого — посоветовал ему Гера, растягиваясь на травке.

— И еще. Дэн, ты красотку свою чутка попозже отправь следить за входом, — попросил моего собрата Николай, уже усевшись в машину. — И если он нарисуется до того, как я вернусь, просигналь, хорошо?

— Сделаю, — пообещал тот. — Не сомневайся. Саня звякнет.

Признаюсь честно — ну не мог я никак поверить в то, что этим вечером меня, возможно, убьют. Умом понимал, что это так, а принять как истину не мог. Ну как так? Вот он я, живу, на небо смотрю, на травке-муравке лежу, но завтра для меня не наступит. Утро придет, солнышко взойдет, а меня нет. Совсем нет. Не укладывалось это в голове. Сущность моя живая не принимала такого расклада, и потому сжималась, сжималась внутри некая пружина, на которой шпицштихелем было выгравировано словосочетание «не хочу».