– Что у нас с топливом? – поинтересовался Борис, наблюдая, что товарищ и не думает ставить паруса.

– Запас хода – порядка четырехсот миль. Можем практически двое суток шлепать на машине. Так что расслабься и получай удовольствие. Хм. До сих пор не верится, что так легко выскочили.

– В порту досматривали?

– Как никогда. Причем после портовых работников еще и шаромыги какие-то на катере перехватили в акватории. Пришлось даже серьезный крюк заложить, чтобы не вызвать подозрений. А то еще бросились бы в погоню.

– Извини. Это все из-за меня.

– Во-первых, все хорошо, что хорошо кончается. А во-вторых, ты ведь прав. Я не больно-то и кочевряжился. Так что забей. Лучше подумай, чем мы будем скрашивать свое путешествие. В такой тесноте это же скука несусветная.

– Ну, у меня есть мои рисунки.

– Везет, – нарочито тяжко вздохнул Григорий.

– Здравия вам, господин шкипер.

– И тебе не хворать, сынок, – вынув изо рта старую трубку с покусанным мундштуком, ответил Рыченков.

Он по своему обыкновению сидел на кнехте, попыхивая терпким табачком. Только если раньше для него это был способ скоротать свободное время, то теперь – реальный перекур. Момент, когда они вытянули из ямы Проскурина, стал поворотным не только для профессора, но и для двух стариков-разбойников.

Обретя себя, Павел Александрович не просто прекратил дрейф к пропасти, но и расправил плечи. Как следствие, у него появилась тяга к ученикам. В полной мере отдавая себе отчет, кому обязан обретением нового смысла жизни, он решил отблагодарить их, а потому сосредоточил свои усилия на стариках-разбойниках. Хотя какие они для него старики. Так, молодежь зеленая.

Тот факт, что их Разумность недотягивала до нужных показателей, его ничуть не смущал. При его образовании, преподавательском таланте и опыте шла такая надбавка, что они хоть и впритирку, но все же вписались в требования учебного курса. И процесс пошел, да такими бодрыми темпами, что Носов и Рыченков уже где-то были и не рады тому, что сотворили с пропащим профессором.

Переходы между островами, обслуживание пароходика, учеба. Свободного времени практически не оставалось. Пришлось даже наплевать на жабу и потратиться на пару «Аптечек»-модификаторов для себя любимых, дабы взбодрить поизносившиеся организмы. Хотя изначально средства откладывались на более поздний срок. Все же дорогое удовольствие. Ну да сейчас с деньгами куда проще.

Признаться, когда Травкин рассматривал Рыченкова, он не мог поверить, что видит перед собой нужного человека. В способностях Бориса сомневаться не приходилось. Он прорисовал всех троих с детальной точностью до последней морщинки, причем двое из них были весьма побиты жизнью. А тут…

Худощавый жилистый мужчина средних лет в опрятном новом кителе, подогнанном по фигуре. Единственное, голос не соответствует облику. Как видно, чрезмерное употребление табака и прежний разгульный образ жизни сказались настолько, что модификатор оказался бессилен. Он ведь не панацея.

– Дорофей Тарасович? – все же решил уточнить Травкин.

– Так, сынок, если тебе на Голубицкий, то ты малость промахнулся. Передо мной еще два парохода. Так что тебе дальше по бережку. Посадка у нас – вон на том причале.