— Об отношениях вашего отца с коллегами вам, очевидно, мало что известно?

— То, что я знаю, исходит от мамы, только тут трудно отделить правду от полуправды. Она, конечно, не лжет, но в ее изложении все выглядит так, как ей хотелось бы видеть… Раз она вышла за отца, то одно это уже делало его человеком необыкновенным. «Твой отец — лучший врач в городе, — говорила она мне. — И, безусловно, один из лучших врачей во Франции. К сожалению…» — Госпожа Руслэ снова улыбнулась. — Вы, разумеется, догадываетесь, что за этим следовало… Отец не сумел приспособиться… Он не хотел поступать, как другие… Мама не раз давала ему понять, что дедушка повесился отнюдь не из-за угрозы банкротства, а потому что страдал неврастенией… У него была дочь, которая какое-то время провела в психиатрической больнице…

— Что с ней стало?

— Не знаю… Думаю, что и мама ничего о ней не знает. Во всяком случае, она уехала из Мюлуза.

— А ваша матушка по-прежнему живет там же?

— Мама давно переехала в Париж.

— Вы можете дать ее адрес?

— Орлеанская набережная, двадцать девять-бис.

Мегрэ вздрогнул, но она ничего не заметила и продолжала:

— Это на острове Сен-Луи… С тех пор, как остров стал одним из самых модных районов Парижа…

— Знаете, где было совершено покушение на вашего отца?

— Конечно, нет…

— Под мостом Мари… В трехстах метрах от дома вашей матери.

Она обеспокоенно нахмурилась.

— Это ведь мост через другой рукав Сены, не так ли? Мамины окна выходят на набережную Турнель.

— У вашей матери есть собака?

— Почему вы об этом спрашиваете?

Несколько месяцев, пока ремонтировали дом Мегрэ на бульваре Ришара Ленуара, супруги жили на Вогезской площади и часто по вечерам гуляли по острову Сен-Луи. В этот час владельцы собак или слуги обычно прогуливали своих питомцев по набережным Сены.

— У мамы только птицы. Кошки и собаки приводят ее в ужас. — Внезапно переменив тему разговора, она спросила: — Куда же поместили отца?

— В ближайшую к мосту Мари больницу.

— Вы, несомненно, хотели бы…

— Не теперь… Возможно, позднее я попрошу вас навестить его, чтобы окончательно установить его личность. Но сейчас голова и все лицо у него забинтованы.

— Он очень страдает?

— Он без сознания.

— За что же его так?

— Вот это я и пытаюсь выяснить.

— Может быть, произошла драка?

— Нет. По всем данным, его ударили, когда он спал.

— Под мостом?..

Комиссар поднялся.

— Вы, наверно, сейчас пойдете к маме?

— Это необходимо.

— Разрешите позвонить ей по телефону, чтобы сообщить о случившемся?

Мегрэ помедлил с ответом. Он предпочел бы увидеть, какое впечатление произведет это известие на госпожу Келлер. Однако отказать не решился.

— Благодарю вас, господин комиссар. Об этом происшествии напечатают в газетах?

— О покушении, вероятно, уже напечатано, но лишь несколько строк, и фамилия вашего отца, конечно, не упоминается — ведь и я узнал ее лишь около полудня.

— Мама будет настаивать, чтобы фамилию не называли.

— Я сделаю все, что в моих силах.

Когда госпожа Руслэ провожала гостя до передней, крошечная девчурка подбежала к ней и уцепилась за юбку.

— Сейчас пойдем гулять, детка. Беги попроси Нана одеть тебя.