Его ввалившиеся в череп щеки, нездорово-сизые, нервно дрогнули. А затем мальчик разжал сухие губы, и из его рта выпало несколько крупных комьев земли. Передние зубы, испачканные влажной почвой, разомкнулись, и он едва слышно прошептал:

– Берегитесь… он проснулся…

Но прежде, чем я сумел опомниться и спросить, о чем говорит этот странный, вселяющий потусторонний трепет ребенок, я понял, что его больше нет.

В том месте, где он стоял всего долю секунды назад, теперь была пустота.

– Фрэнк, прием!.. Фрэнк, отвечай!..

Я вздрогнул, когда старая рация неожиданно вновь начала подавать признаки жизни после длительного периода тотальной тишины.

Чернеющая чащоба из древних деревьев осталась позади, вместе с ужасающей ночью, которую мы с Алексом Ридом провели в ее дебрях.

Теперь с мрачных небес над нашими головами лил тусклый утренний свет, а где-то за кромкой темно-зеленого бора брезжил линялый, холодный и промозглый рассвет…

С тех пор, как я увидел странного ребенка в деревьях, прошло уже больше часа. Как бы я ни плутал по дремлющим лощинам, больше я ничего не смог отыскать. Казалось, что ужасу, поселившемуся в лесу, просто не было до нас двоих никакого дела. И когда холодная ночь, наконец, начала растворяться в сыром тихом воздухе, мне не оставалось ничего, кроме как повернуть назад и продираться к полицейской машине, послушно ждущей где-то на обочине.

– Я не понимаю… – устало бубнил Рид мне в спину, запинаясь на каждой кочке и рискуя свалиться на мшистый лесной настил вместе с давно выключенной видеокамерой. – Почему нам позволили бродить здесь всю ночь, почему никто даже не попытался напасть на нас?.. И этот мальчик…

Он громко вздохнул и прибавил шаг, стараясь нагнать меня.

Я молча вытащил из пачки последнюю сигарету, прикурил и грубо швырнул смятую картонку прямо на лысоватую опушку. Легкие наполнились горьковатым дымом, и мне показалось, что с меня тут же слетела подступающая сонливость.

Тряхнув головой и убрав крупную каплю росы, скатившуюся с еловой ветви прямо на кончик моего носа, я негромко произнес:

– По-моему, наш шериф не все рассказал нам об этом месте, Рид.

– О чем это ты? – он уставился на меня покрасневшими от бессонной ночи глазами. – Хочешь сказать, мальчик…

– Да, – просто ответил я, затаптывая ботинком дымящийся окурок. – Ребенок явно как-то связан с чертовщиной, что творится в Блэк Вудс. В противном случае, он не стал бы появляться из пустоты и не старался бы передать нам потустороннее послание.

Я заметил, как по лицу Рида проскользнула неясная тень. Он поежился, словно от порыва пронизывающего ветра, однако мы пока еще не успели пересечь лес, оставаясь в его гнетущем сумраке, а потому никакого ветра здесь не было.

– Ты в самом деле полагаешь, что это был призрак? – он потер припухшие веки и огляделся по сторонам, будто проверяя: не вернулся ли пугающий ночной гость. – Погибший ребенок?

– Алекс, – я снисходительно поглядел в его бледное лицо. – Ты ведь сам признался мне всего час назад, что пересмотрел свои взгляды на многие вещи после того, как столкнулся нос к носу со своей усопшей соседкой в Вашингтоне.