Тяну к ней руку, чтобы успокоить её, но она резко поворачивает голову в мою сторону и кричит, закрывая уши ладонями. Морщусь, потому что ненавижу, когда девушки впадают в истерику и визжат так, будто её режут. Эта явно была не в себе.

– Эй, дай воды, – обращаюсь к охраннику на переднем сидении, и тот подаёт бутылку с водой. Открываю её и выливаю овечке на лицо. Та захлёбывается, открывая рот, но уже перестаёт кричать, начиная прикрываться от потока жидкости. Вода смешивается с её слезами, падая на белоснежную рубашку, которая мгновенно облепливает её стройное тело. Даже через ткань отчётливо вижу слишком сильно выпирающие ключицы и маленькую упругую грудь, спрятанную за тканевым лифчиком.

Девчонка убирает руки с лица, тяжело дыша. Глотает воздух и поднимает на меня свой шокированный и одновременно запуганный взгляд. Сразу же даю ей лёгкую пощёчину, чтобы очухалась до конца.

– Легче стало? – спрашиваю, наблюдая, как Рози недоуменно хлопает своими длинными ресницами, а потом кивает, обхватывая себя руками.

– Зачем? – шевелит губами, но я не понимаю её вопроса. Выгибаю бровь и она, прочищая горло, поясняет: – Зачем ты снова появился в моей жизни?

Ухмылка сама появилась на моих губах.

– Поговорим дома, – отвечаю, откидываясь на спинку кресла. Не хотел смотреть на два упругих холмика под тонкой рубашкой, потому что боялся опять сорваться. Можно было бы потрахаться с ней, но явно не в машине. Особенно учитывая то, что она сейчас была сама не своя.

– У кого дома? – слышу сбоку и улыбаюсь, поясняя:

– У меня.

– Я не поеду к вам, – говорит так уверено, будто это не она минуту назад истошно кричала только от одной моей руки. И то, я даже не коснулся до неё.

Поворачиваюсь в сторону Бэйкер и улыбаюсь, смотря в испуганные глаза.

– Поедешь. Выбора у тебя нет, да и не вылетишь же ты из машины на ходу, – она вздрагивает и резко разворачивается, дёргая за ручку двери. Та не поддаётся и я звонко смеюсь. Наивная овечка повелась.

– Вы снова хотите меня изнасиловать?

Это предложение снова вызывает у меня смех, но я сдерживаюсь.

– Почему снова? Я не насиловал тебя в прошлый раз, ты тоже этого хотела. Обоюдное согласие, знаешь такое? – конечно, про обоюдное согласие, немного приукрасил. Но девчонка и, правда, не особо вырывалась, крича подо мной. До сих пор помню её лицо во время оргазма, будоражащее всё тело.

– Я не соглашалась. И не хотела, – говорит стойко.

– Не хотела? – выгибаю бровь. – Если бы ты была против, то не текла бы как последняя сука.

– Это всё... – она запнулась, не зная, что сказать. Что именно, овечка? Наваждение?

– Что было, то было, – произношу, но решаю всё-таки успокоить девчонку, чтобы та случайно не закатила истерику или не откинулась от страха. – Не бойся, пока мы просто поговорим. Как поживает мистер Дженкинс?

Специально называю вымышленную фамилию, высмеивая этот дурной план. Глупый, неудачный план. Такой отстойный, что невинная девчонка поплатилась за него своим телом, девственностью, и кажется, психикой.

От моего вопроса её лицо сморщилось. На самом деле, я знал, что сейчас Диксон был у себя дома, скорее всего избитый, возможно, с несколькими переломами. Но стало интересно, общаются ли они после случившегося? Кольца на руке не было, и это даже забавляло.