— Не волнуйтесь. Деньги настоящие. Знаете, как это проверить? — Незнакомец поднял банкноту и посмотрел на свет. — Видите водяные знаки? И полоски. Текстура…

— Сеньор разбирается в фальшивках?

— В этом мире фальшиво все, молодой человек. Все, кроме денег.

Он вложил банкноту мне в руку и, сомкнув мою ладонь в кулак, слегка похлопал по нему.

— Сдачу примите в счет моего следующего визита, — сказал он.

— Это очень большая сумма, сеньор. Шестьдесят пять песет…

— Мелочь.

— В любом случае я напишу вам расписку.

— Я вам верю.

Незнакомец с безразличной миной полистал книгу.

— Я купил книгу в подарок и хочу попросить вас вручить ее указанному лицу.

Я замялся:

— Обычно мы не развозим покупки, но в вашем случае с удовольствием доставим бандероль по нужному адресу. Можно уточнить, получатель живет здесь, в Барселоне, или?..

— Именно тут, — процедил он.

В ледяном взгляде тенью проскользнула застарелая черная злоба.

— Сеньор не желает сделать дарственную надпись или приложить визитную карточку прежде, чем я упакую книгу?

Покупатель неловко раскрыл роман на титульной странице. Лишь тогда я заметил, что вместо левой руки у него протез, раскрашенная фарфоровая имитация кисти. Незнакомец достал авторучку и черкнул пару строк. Потом он вернул мне книгу и, развернувшись вполоборота, заковылял к выходу. Я с недоумением смотрел ему вслед.

— Не будете ли вы так любезны назвать мне имя вашего друга и адрес, по которому необходимо доставить подарок? — спросил я вдогонку.

— Там все найдете, — отозвался он, не потрудившись остановиться.

Я открыл книгу на странице, где незнакомец оставил автограф:

В этот миг звякнул дверной колокольчик, и я встрепенулся — незнакомец ушел.

Я поспешил к двери и выглянул на улицу. Покупатель удалялся, сильно хромая и помалу сливаясь с силуэтами, бороздившими плотные слои сизого тумана, пеленой висевшего над улицей Санта-Ана. Я собрался было окликнуть незнакомца, но вовремя придержал язык. Правильнее и проще всего было позволить ему уйти подобру-поздорову, однако интуиция, а также склонность к опрометчивым поступкам и безрассудство одержали надо мной верх.

Я повесил на дверь табличку «Закрыто» и повернул ключ в замке, исполненный решимости проследить за незнакомцем в толпе, понимая, что это сулит мне неприятности. Отец, рискнувший оставить на меня магазин, да еще в разгар кризиса продаж, наверняка сделал бы мне выговор, обнаружив по возвращении, что я дезертировал с поста. Но я надеялся, что успею придумать по дороге приемлемое оправдание. Из двух зол я выбрал меньшее, решив, что легче стерпеть ворчание отца, чем гложущее беспокойство, овладевшее мной при встрече со страшным калекой. Моя тревога усиливалась от того, что я не мог знать, какие именно счеты были у незнакомца с Фермином.

У продавца книг в силу его профессии очень мало возможностей освоить на практике тонкое искусство слежки за подозрительным типом, оставаясь при этом незамеченным. При условии, что большая часть покупателей не принадлежит к числу злостных должников, чаще всего свои познания он черпает из собраний полицейских рассказов и романов (по песете за штуку), заполняющих полки в его магазине. Сутана не сделает человека священником, тогда как преступление или подозрительное происшествие способны мгновенно превратить его в детектива, особенно если он — любитель криминальных историй.