– Еще! – И закружилась вместе с ним в древнем, как сама жизнь, ритме.

Это было ни на что не похоже, резко, бешено, прекрасно.

В какой-то момент он повернулся, я оказалась сверху, уперлась ладонями в плотные мышцы его груди.

Мигнули потолочные лампы, я на мгновение увидела его запрокинутое лицо, искаженное гримасой наслаждения, и застонала. Лампы опять потухли, он схватил меня за бедра, подался вперед и вверх. Его стон скорее походил на звериный рык, он разнесся, казалось, по всем пустынным этажам «Пирамиды».

А потом я бесконечно долго лежала на его груди, свернувшись калачиком, а Наг гладил мои плечи и спину. Мы молчали.

– Если бы я знал, что это твой первый раз, я попытался бы проявить осторожность, – наконец шепнул он, прикусив мне мочку уха.

– Ты еще не сдох? – вяло огрызнулась я. – Когда смертельный яд стальных змеек отправит тебя в поля камыша?

– На дайгонов он действует, – в голосе Нага звучал притворный испуг. – Так что, если ты таким сладким образом пыталась меня победить, я вынужден тебя разочаровать.

– Я что-то такое подозревала, – чтоб зевнуть, пришлось уткнуться лицом в его грудь, – если рашуки создавали змеек для дайгонов, они должны были предусмотреть момент с сексом. Змейки привлекательны, и, если дайгон – мужчина, он может рано или поздно не устоять…

– Это был рой, – перебил меня Наг. – Лера, которую ты видела со мной, это не Лера, а бортовой компьютер.

– Зачетное вранье! – восхитилась я почти искренне. – И часто ты занимаешься сексом с бортовым компьютером?

– Я его обнимал для большей площади контакта. Это как… Ну как флешку у вас засунуть.

– Засунуть флешку – это такой особенный инопланетный эвфемизм?

Неожиданно зажегся свет. Я поднялась, покачнувшись. Утешало, что у Нага от долгого лежания на твердом полу сейчас должна болеть спина. А с доспехом что делать? Снять его, как оказалось, проще простого, а как теперь обратно надеть?

Я посмотрела на россыпь совершенно одинаковых колечек.

– Держи, – Наг выбрал вполне уверенно.

Я надела браслет на правую руку. Тут же все они ожили, бренча друг о друга, как рой диковинных насекомых.

– Второй.

Левое запястье потеплело. Громкий звон возвестил о том, что мой доспех возвращается на место. Наг поднялся на ноги.

– Прощай, – независимым голосом проговорила я в пространство.

Его набедренная повязка валялась метрах в пяти дальше по коридору, я отводила глаза и краснела.

– Куда ты собралась?

«Не твое дело», – хотела я ответить, но коридорную тишину нарушал мерный звук шагов. Может, сюда наконец добралась пожарная команда? Но это, звонко цокая каблучками, к нам приближалась Лерочка. В отличие от меня, нагота Нага ее нисколько не смутила.

– Муравейник, – вспомнив Рашуков наказ, громко сказала я.

– Хлеб и пиво, барышня, – улыбаясь ответила Лера. – Мелкий опять меня вычислил.

По этому «хлеб и пиво» и по «барышне» я его узнала.

– А зачем вы сегодня утром Баринова душили, если вы не Лера? И куда настоящая Лерочка подевалась?

– Она уехала, – ответил за роя Наг. – А физический контакт с Аристархом ему был нужен, чтоб незаметно поделиться с ним генетическим материалом. Я же геронтолог, мои лекарства должны на клиента действовать.