- Чуйство… - прошептала Туча Клози и сопнула носом.

   - Мой друг Висту, человек скромный и практичный, и подарок, что он шлет тебе со всей любовью, ему под стать, - подмигнув, сообщил художник и откинул крышку шкатулки.

   Ванилька, ожидавшая увидеть драгоценный гарнитур, разочарованно выпятила губу. На малиновой подушечке лежал простой железный ключ.

   Бруни с опаской покосилась на невесту и поразилась выражению чистейшего восторга, бушевавшего на ее лице, подобно майской грозе. Дрожащими руками Клозильда взяла ключ, на миг прижала к губам и, спрятав за корсет, отвернулась, чтобы скрыть подступившие слезы.

   Пока один из гончаров, шагнув к Ванилле, начал произносить речь, принцесса тихо спросила:

   - Все в порядке, Клози?

   - Все великолепно, Твое Высочество! – всхлипнула та. – Это ключ от чердака, где он держит картины, которые никому не хочет показывать! Понимаешь, что это значит?

   - Понимаю, - с восхищением покачала головой Бруни, - похоже, это ключ от его сердца!

   Подругам невесты подарили их портреты, выполненные яркими красками на костяных пластинках. Они были так искусно нарисованы, что казались живыми. Принцессе даже было страшновато заглядывать в глаза самой себе. Казалось, та Бруни смотрит на нее с превосходством и снисходительной насмешкой, потому что она совсем-совсем другая, несмотря на внешнее сходство: полная уверенности в себе, внутренней силы и спокойствия. К сожалению, Бруни не могла сказать, что ей, настоящей, присущи эти черты. При внешней невозмутимости, приобретенной за годы работы в трактире, она по-прежнему остро переживала события вокруг себя, и хорошие, и плохие.

   - А что это тут у нас? – в мгновение ока портрет Ваниллы оказался в руках ее, невесть откуда взявшегося, супруга.

   Тот был одет в соответствии с событием – в салатовый камзол, при виде которого почему-то сразу приходили на ум пасущиеся на лужайке кролики, желтые лосины и синие туфли с помпонами. Образ довершал легкомысленный красный шарфик, заколотый брошью, изображающей лобызающихся пастуха и пастушку.

   - Ох, это ж любовь моя законная! – воскликнул шут, разглядывая портрет. – Передайте мастеру Вистуну, что этот подарок для меня! Я буду носить его тут… - он похлопал по нагрудному карману камзола, - и в часы разлуки смотреть на любимую, пускать скупую мужскую слезу и вспоминать ее пышные, мягкие, соблазнительные…

   - Кхгм! – поперхнулась Ванилла.

   - …Глаза! – нашелся Дрюня и сам же зашелся в приступе хохота.

   Бруни заметила в толпе за его спиной широкоплечую фигуру в плаще, с глубоко надвинутым на лицо капюшоном. Видна была только пшеничная с сединой борода. Его Величество сдержал обещание и явился на свадьбу. Инкогнито.

   - Однако пора отправляться в храм! – воскликнул шут. – А чего же мы ждем?

   Принцесса скрыла лукавую улыбку. Клозильда взволнованно оглядывалась, ожидая свадебный экипаж, который должен был отвезти в храм ее и подружек. От звука весело стучащих по камням мостовой копыт толпа зевак прянула в стороны. Невеста, открыв рот, смотрела, как подъезжает не украшенная цветами повозка, а самая настоящая карета, запряженная гнедыми лошадьми, чьи шкуры лоснились, а в гривы и хвосты были вплетены весенние цветы. Карета была по-королевски роскошная, из орехового дерева, с мягкой отделкой внутри из голубого бархата и кожи, и с мальчишкой-грумом на запятках, одетым едва ли не богаче Дрюни.