— Роман! Вы не говорили, что так прекрасно танцуете! — налетела на меня, как торнадо, названное, видимо, в её честь, Катерина. Очень кстати оборвав пошлые мысли. — Вы просто обязаны меня пригласить на следующий танец!

Да ладно! Всё, что я обязан сейчас, это обойтись без членовредительства.

— Конечно, Екатерина! Как я могу отказать такой очаровательной девушке?

Вообще-то могу. Но, кажется, скандальная сцена на чаепитии — не лучший вариант развития событий. В плане маркетинга так точно. Хотя… Чёрный пиар — тоже пиар.

Но почему-то, глядя, как Соня тихо выходит в дверь, ведущую во дворик за домом, мне меньше всего хотелось танцевать с малознакомой и совершенно безынтересной девицей.

На деле — последующие три минуты тридцать две секунды были самыми долгими за мою жизнь! У времени вообще странное свойство — просыпаться песком сквозь пальцы в часы триумфа или же растягиваться в вечность — в секунды пыток.

Но…

Чего не сделаешь ради удачного контракта. Или не только для контракта?

— Рома, а ты — как оказался в этом богом забытом городе?

Кажется, я задумался настолько, что реплика мадемуазель меня очень удивила. Почему-то у меня сложилось убеждение, что разговаривать с ней я совершенно не обязан.

Собственно, и не обязан. Но эти никому не нужные человеческие приличия буквально заставили выдавить из себя скупую, но правдоподобную улыбку.

— Екатерина, жизнь изменчива, и никогда не знаешь, каким путём поведёт тебя судьба и куда свернёт…

Дамочка несколько раз моргнула, силясь объять куриным мозгом смысл фразы, но не вышло. Жаль. Хотя нет. Не жаль. Мне плевать на неё совершенно.

— Вы такой загадочный! — на её губах заиграла весьма двусмысленная улыбка, а затем дамочка провела острым язычком по губам. Нет, дорогуша. Не то. Тренируйтесь дальше. — Я обожаю загадки! Все эти дни я наблюдала за вами, но так и не нашла разгадку!

— Некоторые загадки отгадывать не стоит, Катя. Это чревато, особенно для молодой девушки, не совсем понимающей, куда суёт нос. Не ищите загадок. Лучше понаблюдайте за своим образом жизни и отгадайте, что с вами не так, если приходится вешаться на малознакомого мужчину и настолько бесхитростно себя предлагать.

Наверное, получилось слишком жёстко и нервно, и даже выдавленная улыбка совершенно не смягчила смысла фразы. Но… Что поделать? Не умею я смягчать железные факты.

Она резко отпрянула и заморгала так часто, что казалось — вот-вот шлёпнется в обморок.

— Да как вы смеете! Нахал!

— Екатерина, держите себя в руках и не устраивайте сцен. Примите то, что вы мне неинтересны, и идите запейте неудачу чаем с черничным вареньем. Оно у Сони просто изумительное. Ручаюсь.

Лицо Екатерины исказила ехидная ухмылка.

— Ты хочешь её, да? Соню? — она зашипела гадюкой. — Так вот знай, тебе ничего там не светит! Ты ей неинтересен! Во-о-обще! И она не знает, как от тебя избавиться! Чао!

О, Хаос! Воистину, женщина — твоё порождение!

Но ушла, и слава извечной тьме.

Не сказать, что её слова меня задели. Опыт подсказывает, что женщина в гневе старается со всего маху попасть в самое больное место — самолюбие. Моё самолюбие непробиваемое. Его даже изгнание из Ада не пробило, и не этой убогой тягаться с вестниками Хаоса. А вот самообладание требовало виски, дабы всё же обошлось без членовредительства. Терпение терпением, а меня, Тариона иль Сарах Раор Хаоса, ещё никто не пытался унизить. А те, кто пытались… сидят в кресле главы Совета.