Дубина, от которой уклонился, врезалась в край борта повозки, разнося в щепы доску, мой меч полоснул по горлу ватажника и встретил на полпути вражеский клинок, уводя его в сторону. Секира раскроила грудь второго, он упал назад, попав еще под топор своего же. Тот заорал в полный голос, пытаясь вытащить застрявшее лезвие и мешая двум другим подойти ко мне. Я бросился вперед, в последний момент резко свернул вправо, отбивая выпад сулицы. Меч пронзил горло противника, разворот… Еще один ватажник, стараясь достать меня ослопом, попал под Удар палицы, который нанес его товарищ. В такой суете и толчее половина ударов попадает по своим, просто не видно, кто за спиной и сбоку. Пользуясь замешательством ватажников, я выскользнул из кольца, по пути успев зарезать еще одного.

Рядом опустился на землю дружинник с пробитой головой, кровь залила искаженное болью лицо. Отрубленная наполовину рука пытается ухватить за макушку, но кровавый обрубок бессильно тычет в шею. Чуть дальше хрипит ватажник с распоротым животом, у ног катается по земле его товарищ. А от повозок к нам бегут еще и еще, сминая по пути воинов. Крики и стоны заглушают ругань, в воздухе витает противный запах крови, в стороне дико кричит раненая лошадь. Впереди, спиной ко мне, мечется ватажник, секира бьет точно по затылку, и он летит вперед, раскинув руки и выпустив окровавленный меч. Отмахнувшись от копья, нацеленного в живот, я прорывался к повозке, в которой сидит Дана. Кажется, пора…

В какой-то момент отчаянным усилием дружинники оттеснили противника и закрепились у повозок. Около Даны теперь стоял Дигур с двумя воинами. Еще десяток дружинников и четверо возчиков держали оборону. Все забрызганы кровью с ног до головы, в глазах обреченность и решимость умереть здесь, но не отступить. Ослабевшие руки сжимают выскальзывающее оружие. Я быстро осмотрелся, прикидывая, как стану уходить. Убрал секиру в чехол – сейчас мне нужна свобода рук – и крепче сжал меч.

Сквозь звон оружия и гул голосов с трудом расслышал скрип колес. Несколько повозок оказались отодвинуты в стороны, и ватажники лавиной хлынули в проем. Дигур взмахом руки послал воинов на врага.

«Все, приплыли!» – Я уложил налетевшего ватажника и ощутил спиной круп Грома. Конь наклонил ко мне голову, я на миг обернулся, увидев, что рядом стоит еще один конь, поменьше, как раз для Даны подойдет. Набрал в грудь воздуха, чтобы позвать ее. Дальше медлить нельзя.

И тут раздался мощный рев сигнальной трубы. Ватажники неожиданно бросились наутек, для быстроты бега отбросив щиты и оружие.

Через брод переправлялся большой отряд конницы в зеленых накидках. Дигур с облегчением вздохнул и опустил меч, сильно выщербленный и затупленный о вражеские доспехи.

Мимо пролетела сотня всадников, преследуя отступавших врагов, к повозкам подъехал Бавик с шестью дружинниками. Он едва держался в седле, сквозь посеченные доспехи щедро лилась кровь. Изможденные боем уцелевшие воины роняли мечи из рук и со стонами опускались на землю. Пространство вокруг было усеяно телами врагов и своих, сильно пахло свежей кровью и внутренностями, вывалившимися из распоротых животов. Покореженные повозки отодвинуты в разные стороны, часть осела на бок, рядом валялись обломки колес. Кони тревожно шевелили ноздрями и прядали ушами, впитывая запахи.