Если бы не слова Кощея, если бы не весь этот ужас с шестью ведьмами, я бы никогда так не сказала, а так…

— От ненависти до любви, Коша, — злорадно и язвительно протянула я, — вот ты влюбишься, я тебя подставлю, брошу и, таким образом, будет у меня собственный ручной Кощей!

Князь замер. Застыл удерживающим меня изваянием. Затем отпустил, позволяя соскользнуть по стене вниз, и глядя в мои глаза, тихо произнес:

— За свои слова, Маргош, придется ответить.

— А это не мои слова, Коша! — прошипела я. — Твои, дословно!

Серые глаза яростно сузились. Серые глаза прожигали ненавистью. Серые глаза явно готовы были узреть мой расчлененный труп… Серые глаза почему-то медленно перевели взгляд ниже и уставились на мои губы.

Секунда… вторая… третья…

И тихое, едва слышное:

— Выходи за меня.

Если бы у меня в руках была книга, она выпала бы повторно, а так просто опустились руки, а глаза округлившись, потрясенно смотрели на Стужева. Стужева, который еще тише добавил:

— Пожалуйста.

Где-то там кто-то упал в обморок, где-то здесь я, сглотнув, продолжала потрясенно смотреть на Князя.

— Ну?! — потребовал моей реакции Князь. — Я жду твой положительный ответ.

И серые глаза вновь вернулись к взгляду в мои прифигевшие. И смотрел Александр мрачно, решительно и зло. И да — ждал положительный ответ. Сглотнув повторно, я шепотом спросила:

— А если… нет?

— Убью!

И взгляд такой… жуткий.

— То есть я должна сказать «да»? — голос осип на последнем слове.

— И без вариантов, — подтвердил Стужев.

Сглотнула опять. Потрясла головой, потому как полнейшее ощущение нереальности происходящего, и с нервным смешком заметила:

— Оказывается «прости» в твоем исполнении было еще ничего, с предложениями оно как-то похуже…

Хриплый рык и злющее:

— Это «да»?

Меня трухануло от его тона. Испуганно смотрю на Стужева и понимаю — этот шутить не намерен. И мне остается или «да» или мама родная… Это уже не аниме, это Обитель Зла эпизод четвертый… И уже как-то думается не о браке, а о необходимости выживания…

— Ссстужев… — пробормотала перепуганная я.

— Я. Задал. Вопрос! — прорычали в ответ.

Исключительно из чувства справедливости, решилась поправить:

— Не задавал… Ты выдвинул требование и отказываешься принимать отрицательный ответ…

Сказала. Нахмурился. Осознал. Кивнул и подтвердил:

— Именно так.

Волной накатывает жуткое ощущение. Называется — допрыгалась. А у Стужева взгляд такой… страшный. И остается единственное, что можно было сказать в этой ситуации. Просто-таки единственное и спасительное:

— Нет… — прошептала я.

И зажмурилась.

И сжалась, едва услышала взбешенное:

— Все, Ритка, ты достала.

В следующее мгновение мир перевернулся!

И я завизжала, едва оказалась переброшена через Стужевское плечо.

— Молчи, женщина, — прорычала озверевшая няшка, наградила шлепком по мягкому месту и заткнувшуюся от удивления меня, размашистым шагом вынесли из горницы.

Последним воспоминанием о кощеевом семействе были их ошалелые округлившиеся очи!

В следующий миг нас окружило зеленоватое сияние. А я зажмурилась от ужаса…

— Добрый день, — вежливый голос Стужева, заставил открыть глаза.