На лице Квинта появилась кривая улыбка. Было много за что благодарить судьбу. «Нам – мне и Урцию – все удалось, – подумал он. – Из-за нас закончилась осада. И победа была невероятной. А теперь последуют новые успехи. В итоге Рим признает усилия легионов Марцелла».
Убийство Коракса и печальные известия от Аврелии о смерти матери еще не уложились в его сознании, но он спас сестру от страшной смерти, и это подняло его дух. К тому же она, похоже, счастлива. В буйные времена такое много значит.
Юноша посмотрел на высокие стены Ахрадины. По крайней мере, на ближайшее время они защитят сестру и ее друга. «Моего друга», – снова подумал Квинт. Потому что, как и Урций, Ганнон оставался ему другом. Квинт издал долгий, медленный вздох.
Одним богам известно, что принесет завтрашний день, но сегодня они все четверо остались живы.
И важно именно это.
Эпилог
В тот кровавый день в 212 году до н. э. большая часть Сиракуз, включая весь район Эпипол, перешла в руки римлян. Узнав, что пригороды Неаполь и Тихе окружены, комендант мощной крепости Эвриала сдал бастион без боя. Весь западный город оказался потерян. Хотя Эпикид продолжал удерживать Ахрадину и Ортигию, передышка для Ганнона и Аврелии оказалась недолгой. Прибытие Гиппократа с Гимильконом и его войском не принесло снятия осады, на что так надеялись. Не сняло осады и усиление карфагенского флота в Большой гавани. Продолжались спорадические стычки, а тем временем римляне укрепили свои позиции в городе и возобновили осаду Ахрадины и Ортигии. Квинт, Урций и их товарищи играли в этом активную роль, но Пера все ускользал от них.
Осенью разразилась чума, от которой пострадали обе стороны, как в стенах города, так и за пределами, но положение карфагенян в южном лагере у болот с плохой санитарией привело к большим потерям. Среди десятков тысяч погибших от мора оказались Гимилькон и Гиппократ. Несмотря на тяжелый удар, оставшиеся сиракузские силы организовали наступление на город в попытке прорвать блокаду. Их ободрило известие об отплытии большого карфагенского флота с южного побережья. Однако страшный шторм и решительный ответ Марцелла, который вышел в море навстречу врагу, привели к тому, что подкрепления изменили курс и направились в итальянский город Тарент, недавно сдавшийся Ганнибалу.
Услышав о том, что карфагенский флот их бросил, сиракузцы попытались начать с Марцеллом переговоры об условиях сдачи. Неудивительно, что римские дезертиры в их рядах, которых было немало, не обрадовались такому развитию событий. В результате прошла волна взаимных убийств между сторонниками и противниками переговоров, и равновесие между двумя сторонами несколько раз нарушалось в ту и другую стороны. Все больше ужасаясь уровнем недоверия и варварства, Ганнон приготовился бежать вместе с Аврелией.
Удобная возможность для Марцелла захватить весь город представилась после того, как он провел тайные переговоры с одним из командиров в Ахрадине, недовольным иберийским наемником по имени Мерик. Вскоре после того, как они пришли к соглашению, римляне одновременно ударили по Ортигии и Ахрадине. Квинт и Урций приняли в этом активное участие. Когда, как было договорено, Мерик со своими солдатами присоединился к римлянам, оставшиеся защитники Ортигии оказались в безвыходном положении. Однако, желая сохранить царскую сокровищницу для себя, Марцелл велел своим войскам на время отступить с Ортигии. Это позволило римским дезертирам, а также Ганнону с Аврелией бежать. Последних защитников Ахрадины ждала страшная судьба. Когда они открыли ворота, желая лишь сдаться, солдаты Марцелла со всей дикостью набросились на них, и мало кто из сиракузцев остался жив. Среди погибших был и знаменитый Архимед – его зарубил легионер, когда ученый чертил на земле какую-то геометрическую схему. Возмущенный Марцелл то ли казнил, то ли прогнал того легионера, а Архимеда похоронил в его семейной гробнице.