И замолк.

Ганнон обнаружил, что снова дышит.

– Будем молиться, чтобы богине понравилось приношение, – прошептал солдат рядом.

«И чтобы поскорее убили оленей», – хотел добавить Ганнон, но сказал вместо этого:

– Ей понравится.

Без криков кабана теперь они могли прислушаться к врагу. Карфагенянин надеялся, что так будет значительно легче выполнять свою задачу, но вздрагивал при каждом звуке. Солдат тоже как будто только больше обеспокоился. К ужасу Ганнона, время тянулось еще медленнее, чем раньше, облака на небе рассеивались. Появились мириады звезд, неизмеримо улучшив видимость. Когда сердце простучало еще триста ударов, юноше уже ничего так не хотелось, как узнать от Клита, что заняло столько времени. Однако он остался на месте, тревожась, что отлучка может повлиять на принятие Артемидой жертв.

Звук шагов по дороге прогнал из головы все мысли. Когда из темноты появились двое посланных солдат, тревога Ганнона возросла. Они затормозили перед ним.

– Ну? – спросил он.

– Идут, – запыхавшись, сказал самый быстрый. – Я слышал скрип открывающихся ворот и как выходят солдаты. Они шли не в ногу и без факелов.

– Сколько?

– Могу лишь догадываться, что их больше, чем нас. Они двигаются ровно, но не очень быстро.

– Ты мог видеть, как далеко находился от римских укреплений?

– Не точно. Триста, может быть, четыреста шагов.

Ганнон рупором приложил руки ко рту.

– Пссст!

Трусцой подбежал первый солдат с тропинки.

– Передай Клиту, что ему лучше поторопиться. У нас гости. Возможно, много. Пошел!

Солдат отдал салют и поспешил прочь.

– Постройтесь поперек дороги, – прошептал Ганнон остальным.

Четверо могут перегородить дорогу, но не смогут сдерживать сколь-либо сильного противника. Похоже, и его солдаты осознали сложность ситуации. Он ощущал вздымающийся в них страх, пока время тянулось без всяких признаков гонцов или Клита.

– Помните, братцы, что римляне понятия не имеют, что здесь происходит. Они сами будут перепуганы. Мы подпустим их на пару сотен шагов, а потом начинайте кричать, поднимайте шум, чтобы мертвый проснулся. Притворитесь, что вам режут горло или отрезают яйца тупым ножом. Положите копья рядом, а мечи выньте. Когда придет время, стучите ими по щитам. Понятно?

– Понятно.

– Хорошая мысль.

Ему показалось, что им понравилось его предложение. Вскоре к ним присоединилась пара солдат с тропинки.

– Жрецу осталось заколоть последнего оленя, – сообщил один. – Клит сказал, как только все будет сделано, они вернутся.

Сжав зубы, Ганнон приготовился подождать еще немного. Прошло, пожалуй, еще восемьдесят ударов сердца, когда до него донесся несомненный звук шагов по дороге. Наклонившись к ближайшему солдату, лучшему бегуну, он спросил:

– Слышишь?

– Так точно.

– Пойди, посмотри. Осторожнее.

Солдат без колебаний выполнил приказ.

«Надо узнать его имя, – подумал Ганнон. – Молодец».

Когда солдат вернулся, от Клита и жреца по-прежнему не было ни слуху ни духу.

– Они прибавляют шаг. Там человек тридцать или сорок.

«Полцентурии», – решил Ганнон.

– И перед ними пара дозорных. Вот почему мне пришлось вернуться.