Великолепный клинок глубоко вошел в бок старика, но тот даже не вздрогнул. Дюдермонт пытался блокировать следующий удар и следующий, но силы явно были неравны. Старик вышиб из его руки саблю и продолжал молотить капитана открытыми ладонями, мелькавшими со скоростью атакующей змеи. Голова Дюдермонта безвольно повисла, и он упал бы, если бы старик не удержал его, крепко вцепившись ему в плечо.

Затуманенным взором капитан вглядывался в своего противника. Лицо его врага начало сначала как будто таять, а затем изменяться…

— Тот темный? — вновь спросило изменяющееся существо, и Дюдермонт едва расслышал его голос, так ошеломлен он был, увидев свое собственное лицо, злобно уставившееся на него.

— Ему пора бы уже быть здесь, — заметила Кэтти-бри, опираясь на стойку бара.

Ее раздражение нарастало, заметил Дзирт, и не потому, что Дюдермонт запаздывал — капитана частенько задерживали в Глубоководье по тому или иному делу, — а из-за матроса, который стоял рядом с ней с другой стороны. Этот приземистый коротышка с густой бородой и курчавыми волосами цвета воронова крыла время от времени толкал ее, каждый раз извиняясь и поглядывая на нее через плечо, подмигивал и улыбался.

Дзирт повернулся спиной к стойке бара, высота которой доходила ему до пояса. Таверна «Объятия русалки» в этот вечер не была переполнена. Стояла хорошая погода, и большинство рыболовецких и торговых кораблей вышли в море. Несмотря на это, здесь было довольно шумно: после долгих месяцев скуки моряки отводили душу, наслаждаясь выпивкой, общением, неистовой похвальбой и даже кулачными схватками.

— Робийярд, — прошептал Дзирт. Кэтти-бри повернулась и, следуя за взглядом дроу, увидела чародея, пробирающегося сквозь толпу, с тем чтобы присоединиться к ним у стойки.

— Добрый вечер, — сказал чародей без особого энтузиазма, не глядя на собеседников. Не дождавшись, пока бармен подойдет к нему, он щелкнул пальцами, и бутылка со стаканом оказалась возле него. Бармен начал было протестовать, но тут же почувствовал в своей руке горсть медных монет. Он отошел, неодобрительно качая головой: ему никогда не нравился чародей «Морской феи» и его надменные выходки.

— Где Дюдермонт? — спросил Робийярд. — Проматывает мое жалованье, несомненно.

Дзирт и Кэтти-бри, улыбнувшись, переглянулись: их забавляла его постоянная недоверчивость. Робийярд был одним из самых холодных и язвительных людей, которых они когда-либо знали, даже более раздражительным, чем генерал Дагнабит, угрюмый дворф, бывший у Бренора командующим гарнизона Мифрил Халла.

— Вне всякого сомнения, — ответил Дзирт.

Робийярд повернулся и окинул его обвиняющим, сердитым взглядом.

— Ну конечно, именно Дюдермонт и крадет у нас все время, — добавила Кэтти-бри. — Увлекается самыми красивыми женщинами и лучшими винами и вольно обращается с тем, что вовсе ему не принадлежит.

Возглас досады сорвался с тонких губ Робийярда, он оттолкнулся от стойки бара и ушел.

— Хотела бы я знать его историю, — заметила Кэтти-бри.

Дзирт кивнул в знак согласия, не отрывая взгляда от спины удаляющегося чародея. Конечно, Робийярд был странным типом, и дроу полагал, что в прошлом с ним, должно быть, что-то произошло. Возможно, он ненамеренно убил кого-нибудь или его отвергла возлюбленная. А может быть, он слишком глубоко погрузился в колдовство, заглянул в такую бездну, куда не следовало смотреть человеку.