Я держался из последних сил: в полутьме комнаты лицо Александрова пропадало из поля зрения, и мне приходилось фокусироваться, чтобы найти собеседника. Ученый говорил, периодически наполняя стопочки.

— Мне хватит, — попытался запротестовать, понимая, что доза спиртного для меня слишком большая.

— По последней, Максим Сергеевич, — физик убрал мою руку и налил: — За процветание государства Русов, — с некоторой торжественностью произнес Александров, поднимая свою стопку. Кажется, такой тост уже произносили, но возражать не стал. Когда алкоголь докатился до желудка, встал покачнувшись, и нетвердыми шагами пошел к выходу.

— Максим, уходишь? — догнал вопрос профессора.

Не отвечая этому злостному алкоголику, способному споить целую деревню, вышел на свежий воздух. Земля под ногами качалась, а весь мир вертелся. Бер подскочил ко мне, не дав мне рухнуть на землю.

— Бер, доведи меня до кустов, — опираясь, скорее даже повиснув на сыне, добрался до ближайших кустиков, где меня вырвало. Тошнило долго и мучительно, до боли в мышцах живота. К сожалению, лучше не стало: мир не перестал вертеться. — Мне нужно поспать, — проговорил, окончательно повисая на Бере. Засыпая, чувствовал, как меня несут, приглушенно слышался голос Бера, отдававший команды воинам.

Пробуждение выдалось неприятным: во рту сухо, как в пустыне Сахара. Язык практически прилип к небу, сглотнув, с трудом попросил воды. Санчо, дежуривший около меня, протянул пиалу с водой. Только после третьей опустошенной посудины почувствовал, что могу мыслить и говорить.

— Где Бер? — оглядевшись, не увидел своего командира в помещении. Спать меня оставили в юрте-хижине Александрова.

— Ха (снаружи, занимается воинами), — коротко отозвался Санчо, протягивая мне кусок обжаренного мяса на самодельном шампуре. При виде еды, мгновенно начались позывы к рвоте.

— Дай воды, — выпил еще одну пиалу, чувствуя, как в пустом желудке булькает жидкость.

— Пошли наружу, Санчо, — загостились мы здесь. — Выйдя на свет, зажмурился: яркое солнце больно ударило по глазам. Проморгавшись, увидел Александрова, идущего вместе с дочерью со стороны опушки. Теперь, после его просьб относительно Сед, девушка мне показалась еще симпатичнее.

— Как спали, Максим Сергеевич? — эти внезапные переходы профессора с панибратского на уважительное отношение сбивали с толку.

— Нормально, — буркнул я, злясь, что старик выглядит куда свежее меня. А ведь ему уже больше восьмидесяти, и пил он не меньше моего. Меня мутит от вчерашней попойки, а он свеж как огурчик.

— Мы вчера о многом не успели поговорить. Какие планы на сегодня, Максим? — Александров смотрел пытливым взглядом. Меня подмывало сказать, что единственный план, это убраться подальше от него, но сдержался.

— По готовности корабля выйдем в море, хочу добраться до Гибралтара и вернуться домой, — каждое слово давалось с трудом.

— А свадьба? — обиженно встряла в разговор Сед, скорчив недовольное лицо.

— Загс закрыт, — я неудачно отшутился, но, заметив, как помрачнели лица отца и дочери, исправился: — Свадьбу сыграем на Кипре.