Александров удовлетворенно хмыкнул:

— За одно это, Максим Сергеевич, в советское время вы получили бы лет двадцать тюрьмы.

— Советского Союза давно нет, сгинул, канул в небытие, — не упустил я шанса пустить шпильку в адрес ученого.

— Оно и видно по подготовке космонавтов, — не остался в долгу Александров. Я посмотрел на своих воинов спящих на песке: давно я не чувствовал себя таким беспомощным. Такое бывало, когда представал перед отцом, кадровым военным.

— Вы напоминаете мне отца, Владимир Валентинович, — неожиданно для себя сознался ученому, — он тоже бывал так же безжалостен, указывая на ошибки.

— Жаль, что вы его невнимательно слушали, Максим, избежали бы многих ненужных просчетов, — почти ласково ответил физик, снова садясь рядом со мной. — У нас осталось немного времени, сейчас вы обижены, но пройдет время, вспомните наш разговор и будете мне благодарны, Максим Сергеевич.

— Просто Макс, — попросил я ученого. Его бесконечные переходы с ты на вы начинали раздражать.

— Хорошо, Макс. Ваша первая встреча с дикарями и боестолкновение, ваша разведка в сторону бухты, где вы потеряли собаку и чудом избежали смерти, ваша вылазка с Маа на охоту и пленение — все это звенья одной цепи, называемой безрассудство. Сюда же можно добавить абордаж амонахеского корабля, когда ты как заправский пират бросаешься вперед с шашкой наголо.

— Это катана, — поправил я ученого.

— Не суть важно. И таких примеров много, я уже не говорю про оставленную среди неандертальцев кроманьонку, имя которой я забыл.

— Ика, — подсказал Александрову, молясь, чтобы он закончил перечислять мой позор.

— Да, Ика, девушка была обречена на смерть с момента, как ты за нее заступился. Ты должен был это понимать, но ты, как всегда, поступил не задумываясь, потеряв представителя продвинутого племени. А безрассудная атака у самых границ Плажа? Не будь там твоей шоколадки, — кивок в сторону Бера, — твои кости уже давно белели бы под солнцем, омытые морской водой. Это в принципе всё, я делал выводы, основываясь на твоих словах. Есть, конечно, еще ошибки, но они не влекли за собой катастрофических последствий. При более глубоком анализе смогу понять, почему именно так, а не иначе ты поступаешь, часто вопреки логике.

— Это только поверхностный анализ? — мне стало страшно от пытливого ума этого человека. Я чувствовал себя насекомым пришпиленным к предметному стеклу и изучаемым группой экспертов.

— Да, поверхностный. Но там, где кнут, всегда есть и пряник, — Александров улыбнулся, — положительных моментов тоже немало. Ты умеешь увлекать людей идеей, правильно расставляешь верных людей на определенные посты. Умеешь вводить людей в зависимость, и это играет тебе на руку. Кроме того, в тебе есть главное: умение сопереживать и сочувствовать. Там, где тебе не хватает знаний, ты действуешь интуитивно, порой это приносит плоды. Например: ты не смог сконструировать кузнечные меха, но догадался сделать вентилятор и желоб из глины для направленной подачи воздуха.

— Это получилось случайно, я просто подумал, что в такой жаре не помешал бы кондиционер или вентилятор, — отмахнулся я от похвалы. Но Александров продолжал: