– Ну, кто скажет… Разве только сами небесные судьи это знают, – сказал Джэлмэ тихо; и, ухмыльнувшись, добавил: – Наверное, они из той дали, куда ни меч не достанет, ни стрела хойгур не долетит, видят всё, знают истинную правду. И вот поворачивают ее, правду, рассматривают со всех сторон, щупают, на зуб пробуют – и не знают, что с ней делать, как ее рассудить…

– Нет, неладно в мире, жестоко всё – и сейчас, и во все былые времена не лучше. Судить легко, а вот жить… Я грешный очень человек, конечно, но вот подозреваю иногда, что и там в небесах сидят такие же напыщенные и вздорные, как наш Чагатай… Что истины и там вряд ли добьешься. Вот что печально.

Сегун Хубулай вернулся из Хорезма, лежащего на расстоянии более сотни кес, весьма скоро, сумел обернуться всего за месяц с небольшим – хотя для хана это время тянулось нестерпимо долго. Как он доложил, к несчастью, признаков действительно тяжелой и неизлечимой болезни у Джучи оказалось слишком много. Исхудал и день ото дня слабеет, как говорят близкие к нему люди, болезнь быстро берет своё. Сам же в последнее время только изредка появляется в Ставке, а больше находится на природе, в степи, пытается охотиться, рыбачить… И приказал строго-настрого, предупредил всех: «Запрещаю доносить отцу, что я болен! Пусть не переживает раньше времени, потом все равно узнает…»

И он уже принял решение оставить преемником вместо себя второго сына, Батыя.

– Какой он все-таки человек… безжалостный, да. Ладно, к себе он всегда суров был, а о нас подумал? Об отце, о матери, которые в таком горе… Хоть бы приехал повидаться…

– Попробовали уговорить, да он не согласился. «Прошлое должно остаться в прошлом, незачем возвращаться к нему, ворошить… Теперь моя родина, полученная от отца с вышней помощью Тэнгри, здесь. И кости мои пусть останутся здесь, в этой земле, при детях и внуках моих, и пусть ухаживают они за могилой моей по здешним обычаям…» Так он сказал, говорят.

– О, как он все-таки скуп на порывы сердца… – не сдержал хан горестных слов. – Только Джучи мог сказать, что прошлое должно остаться в прошлом. Но не значит же это, что он отбрасывает прочь от себя мать с отцом, всех своих родных братьев, сестер, близких – всех нас?..

Вот он, еще один итог пространственного разделения Ила… А вместе с расстоянием нас разделяет и время, и сама судьба, пожалуй… Нельзя безнаказанно нарушать естественные границы пространства и времени. Это хан теперь все больше понимает…

А споры все продолжались и с некоторых пор даже обострились – когда после победы над сартелами взоры военных обратились дальше, на Запад и Юг… Всегда были среди высших тойонов те, кто подобно Джэлмэ, твердили, что все имеет свои пределы, естественные нормы, а земель у нас уже предостаточно, пора бы остановиться, осесть и укрепиться, а не ловить изменчивое военное счастье за хвост, ибо оно может так огрызнуться… После каждой крупной победы над такими несколько свысока подшучивали: «Если б послушали вас, не победили бы ни Китай, ни сарацинов, ни даже найманов, а до сих пор сидели бы в глухих степях и заискивали бы перед ними…» Особенно Мухулай с Хубулаем донимали своего друга.