Он привел ее к этому за два дня, начиная с того первого поцелуя у него на кухне. Терпеливо раздувал искру желания, пока та не превратилась в маленькое пламя, а затем поддерживал его мимолетными прикосновениями и еще кое-чем более сильным, чему невозможно было сопротивляться: своим откровенным влечением к ней. Она отдавала себе отчет в его действиях, замечала едва уловимые продвижения и даже оценила его мастерское самообладание. Забраться прошлой ночью в ее кровать — и не прикоснуться к ней — было дьявольски умно. С тех пор как они встретились, он вынуждал ее делать много вещей, но ни разу не попытался добиться ее ответа. Поступи он так, и она закрылась бы от него холодностью. Искра бы погасла, и она не позволила бы ей возродиться.

Его теплый рот прошелся по линии ее подбородка, неспешно покусывая и дегустируя, как будто он не хотел ничего иного и имел все время в мире, чтобы вкушать ее. Только очень твердая выпуклость в джинсах выдавала его нетерпение, а Лорна так сильно прижималась к нему, что могла чувствовать его вздрагивания и пульсацию, приглашавшие ее раздвинуть ноги и позволить ему стать еще ближе.

Потом его рот накрыл ее губы, и последние остатки сдержанности испарились. Поцелуй был твердый, глубокий и голодный, его язык погрузился в ее рот. Желание разлилось по всему телу, сделав ее теплой, уступчивой и мягкой. Его свободная рука переместилась к ее груди, нашла соски сквозь слои ткани и мягко сжала их. Теперь она полностью находилась в его власти, не сопротивлялась ни единой его ласке, и одежда, скрывающая его тело, внезапно стала раздражать. Она хотела все остальное, все, что он должен был дать ей, и со вспышкой ясности внезапно поняла, что должна сказать то, что хотела именно сейчас. Минутой позже будет слишком поздно.

Доказательство того, насколько далеко она зашла, выразилось в количестве силы воли, потребовавшейся от нее, чтобы прервать поцелуй.

— Мы должны поговорить, — сказала она напряженным и хриплым голосом.

Он застонал и рассмеялся одновременно.

— О, Боже, — пробормотал он, срывающимся от расстройства тоном. — Эти три слова гарантированно вгонят в панику любого мужчину. Разве это не может подождать?

— Нет, это об этом. О нас. Сейчас.

Он вздохнул и прижался своим лбом к ее.

— Твой выбор времени просто садистский, ты это знаешь?

Лорна погрузила пальцы в черный шелк его волос, чувствуя прохладу прядей и жар его кожи.

— Это ты виноват. Я почти забыла. — Ее язык казался немного распухшим, а речь стала медленнее, чем обычно. Да, определенно это он виноват — во всем этом.