Шарко попросил службу криминалистического учета отправить шлем на экспертизу. Там могли быть волосы, чешуйки кожи, еще что-то…

Через час второй водолаз вылез из воды, снял ласты, погасил фонарь и направился к Шарко. Здоровенный детина с отпечатавшимися на лице следами маски.

– Наши люди нашли кубический фонарь чуть подальше и еще кое-что там, с другой стороны. Четыре привязанных камня удерживали на дне большой полотняный мешок. Они сейчас обрезают веревки, чтобы поднять мешок на поверхность.

– Очень хорошо. Ничего не забудьте. Ни груз, ни веревки.

Лейтенант Шарко посмотрел на склон. Точно напротив того места, где нашли фонарь, и доступ к нему затруднен из-за растительности. Берег был высокий и крутой.

– Там глубоко?

– Ну, не мелко. Примерно два с половиной метра. Вообще-то, этот пруд – настоящая дыра.

Шарко представил себе действия убийцы. Принести камни, веревки, глубокой ночью, привязать мешок и бросить его в воду. Это наверняка потребовало времени и усилий. Он хотел быть уверен, что мешок не найдут. Наверно, он знал эти места, знал, что пруд глубокий. Кто-то из местных?

На поверхности показались трубки и кислородные баллоны. Три человека всплыли с грузом и положили его у берега. Шарко подошел ближе.

– Сколько он весит?

– Я бы сказал, килограммов шестьдесят…

Они снова погрузились в воду. Шарко рассмотрел плод их поисков. Это был большой крепкий мешок темного цвета, в таких перевозят рис и тому подобные продукты. Ни марки, ни опознавательного знака, тут ловить нечего. Края были скреплены большими застежками, какие используют в промышленности. Лейтенант позвал криминалистов:

– Откройте его, пожалуйста.

Полицейские развернули синее брезентовое полотнище, положили на него мешок, достали из своего чемоданчика тонкие кусачки и вскрыли застежки. Потом осторожно перевернули мешок.

На полотнище посыпались кости всех размеров. На некоторых еще держались кусочки мяса или сухожилий, словно обгрызенных. Четыре черепа с остатками плоти глухо стукнулись о землю. Полицейские переглянулись.

Шарко внимательно смотрел на мертвые головы. Лиц было не различить, глаза как будто растаяли. Кое-где остались пучки волос. Лейтенант выпрямился и потер руки:

– Так… Увозим все это.

На них повисли еще четыре трупа.

Поль Шене, судмедэксперт, с ума сойдет от радости.

Амандина и Жоан вышли из больницы Сен-Луи, поместив туда Бюиссона. Они ехали в сторону юго-западного предместья. Молодая женщина просматривала листки своего блокнота, куда она записала данные из ежедневника больного и новые сведения, полученные от него уже в больничной палате.

– Во вторник Бюиссон весь день был со своей театральной труппой, в районе площади Шатле. Доехал туда на метро, говорит, что пообедал в кафе «Циммер». Вечером бильярд в Десятом округе. Поужинал дома, лег около одиннадцати. В среду, по его словам, с утра ничего особенного не делал, только сходил за покупками в угловой магазин. Есть название магазина. Потом он пообедал со своим сыном, он секретарь суда во Дворце правосудия, а после обеда снова репетировал с труппой. Ужинал в Двадцатом округе с «подругой», Матильдой Жамбар.