— Слушай Тимофеевич, а знаешь, я что — то не наблюдаю в этом доме архива Афанасьева. Раньше я не один раз был у него в гостях. Покойный любил хвастаться добытыми материалами. У него было много фотографий нашего города, снятых с немецких разведывательных самолетов. Кроме этого, была часть немецкого архива, который фрицы потеряли при отступлении. Черт побери, из дома исчезли документы, — сказал Иван, открывая все подряд шкафы и ящики. — Возможно, что это и стало поводом для его убийства.

— Возможно Васильевич, это еще одна версия, ведь у моего покойного клиента Солдатова, из дома тоже пропали документы. Я ведь тебе говорил, что на данный момент, это один из доходных бизнесов после наркоты, оружия и проституции.

— Тимофеевич, я, конечно, понимаю, что этот бизнес стоит немалых денег, но зачем из-за этого убивать людей? — спросил Селезнев, вдаваясь в философские размышления.

— Вань, а вот ты сам посуди, немецкий «Тигр», стоит миллион долларов. Самолет в хорошем состоянии от двухсот, до пятисот тысяч. А вот простой жетон летчика, может стоить столько, сколько ни ты, ни я ни весь ваш РОВД за всю жизнь не заработает. Летчики «Люфтвафе», страховали в швейцарских страховых компаниях. За шестьдесят лет, на страховых счетах, накопились огромные проценты. Теперь жетон с личным номером любого летчика, стоит не менее миллиона долларов. А теперь представь, найти в болоте, экипаж бомбардировщика? Это два пилота, стрелок радист, штурман и все, по миллиону баксов. Теперь Ваня, тебе понятен состав преступления? Даже если родственники этих фашистов возьмут половину денег, то я думаю тебе около двух миллионов, было бы солидным прибавком к пенсии. Это такой вот бизнес, от которого еще долго будет литься кровь. Сам посуди, Гитлера уже нет шестьдесят лет, а его бомбы мины и патроны, до сих пор уносят сотни людей. Его шестерки, во время войны, перли из России миллионы рублей золотом, картины, бриллианты, янтарную комнату тоже вывезли? Ведь её никто не нашел, да и вряд ли когда-нибудь найдут. На данный момент ее оценочная стоимость равна пятидесяти миллионам долларов. Теперь ты понимаешь, сколько лет сто будет продолжаться эта вакханалия, и лет сто будут погибать люди. — Сказал Тимофеев, продолжая мысль Селезнева.

— Знаешь Тимофеевич, я знал, что мы дремучие провинциалы, но чтобы на столько! У-у-у!!! Я просто не представляю! Да у нас в шестидесятых годах, немецкие каски детям вместо горшков давали. На каждом столбе, любого забора они висели, чтобы столбы от дождя не гнили. А теперь, что получается, что все это дерьмо стоит огромных денег?

— Сейчас каска немецкая, стоит на базаре, от двухсот рублей до полутора тысяч. Вот это бизнес! — сказал москвич, рассматривая своим профессиональным взглядом холодный и пустой дом.

— Да Тимофеевич, теперь я понимаю, что за такие деньги и привалили майора!? Я вот что надумал — закуривая, сказал Селезнев. — Ты там проверь по архивам, какими материалами последний раз пользовался покойный? В каждом архиве, сохраняются данные на интересы абонемента. Лет пять назад, он так же ковыряясь в бумажках и с точностью до метра, вычислил, где наш генерал попал под немецкий обстрел. Из боевых донесений, его парни установили то место, и нашли ржавые части от машины. А рядом, откопали останки генерала, и всей его свиты. Вот тебе и следопыт!!! А таких случаев было довольно много, — сказал Селезнев, делая акцент на увлечения покойного.