Матросы отчаянно сопротивлялись ветру. Корабль швыряло из стороны в сторону. Всей массой он погружался в волны и поднимался над ними. Матросы сгибались под ветром, падали, вставали на ноги и снова брались за работу. Кто-то ухватился за конец веревки. Другого сбило с ног. Он поднялся, утирая кровь из носа. Оставшиеся дрожали от ледяного ветра, который трепал их промокшие рубахи.
Мартин сделал попытку хоть немного согреться и обхватил себя руками, но без особого успеха. Он был слишком толст. Фил улыбнулся, видя как Мартин злится, и решил еще больше распалить его. Он даже подготовил тщательно рассчитанный удар, но тут корабль резко накренился вбок и обрушился в пучину волн.
Они успели заметить, как морская стихия сгустилась над ними черной тучей. Она заволокла их, окутала, бурлила вокруг, поглощала. «Роза Девона» приняла на себя мощный удар, прежде чем снова смогла подняться над волнами. Шкафут был залит водой от баков до кормы. Вода залила ют, огромной волной окатила капитана и ринулась в штурвальную рубку. На кораблях тех времен рулевой стоял на одном уровне с ютом, поэтому вода мгновенно ослепила его. Она затопила румпель и стала разливаться по палубе и трюму.
Волна сбила Филипа. Он попытался ухватиться за ванты. Его отнесло в сторону, но держался он крепко и оставался на поверхности. Корабль вздымался над волнами, подобно огромной собаке, потрясающей своей головой, и упорно прорывался сквозь бурю. Фил увидел, как Мартин испуганно тянется к орудию, пытаясь покрепче зацепится за него. Корабль накренился. Юноша наполовину почувствовал, наполовину заметил, как что-то огромное пронеслось мимо него и пропало.
Рядом с орудием никого не было. Мартин исчез. Хоть он и был порядочный плут и врун, Филу не хотелось видеть, как он тонет. Временами он презирал Мартина и с утра до вечера над ним подтрунивал, но в то же время он проникся к нему странной симпатией. У себя над головой, на грот-мачте, он заметил свободный конец веревки. Он с трудом мог ее разглядеть на фоне свинцово-черного неба. Если ловко развернуться, то можно дотянуться до нее и, если веревка выдержит, перебраться по ней за борт корабля. Такие мысли молнией пронеслись в голове Фила. Когда веревка качнулась в его сторону, он схватил ее с риском упасть за борт, отпустил ванты и, крепко держась, повис на ней.
Фил раскачивался высоко в воздухе и успел заметить, как далеко под ним вздымается палуба «Розы Девона». На корме горел одинокий фонарь. Тусклый свет на баках и в кабине говорил о том, что хоть эти отсеки корабля не затоплены водой. Ему показалось, что на юте он заметил тень фигуры в плаще. Фил соскользнул в темноту. Веревка обожгла ему руки. Он погрузился в воду, и у него перехватило дыхание — вода была ледяная. Он в последний раз увидел тень корабля, который теперь возвышался высоко над ним и ногами оттолкнулся от борта. Держась одной рукой за веревку, он нащупал под собой что-то, похожее на человеческое тело.
Свободной рукой он дотянулся до него, схватил за плечо, но оно выскользнуло. Тогда он нащупал голову и крепко ухватился за волосы, намотав их на руку. Он все глубже уходил под воду, но волна от корабля вытолкнула его на поверхность. Корабль двигался прямо на него. Его нос выступал настолько далеко вперед, что Филу казалось, он разорвет его на куски. Он снова опустился под воду. Корабль прошел мимо. Веревка так сильно врезалась в руку Фила, что она онемела, но он решил, что, даже если ему суждено умереть, он не выпустит ни веревки, ни утопающего. Корабль был теперь сбоку. Фил ударился о борт и высунул из воды голову.