– Только не говори, что ты стесняешься, – гнусненько хихикнул он.

– Да нет, не стесняюсь...

Лайма сняла со спинки шезлонга халат, надела его, запахнулась. И даже поежилась, невольно выразив состояние своей души...

Альбинос опустился в свободный шезлонг, взял со стола бутылку пива, сорвал с нее пробку, но пить не стал. Казалось, он держит ее, потому что ему нечем занять свои руки. Если так, то и у него на душе неспокойно.

– Кто это у нас такая? – спросил он, с интересом разглядывая Нику, которая, по-прежнему, не подавала признаков жизни.

– Да вот, новенькую организовала. Думаю, в «Мессалину» ее спровадить...

– А пока сама балуешься?

– Да есть немного...

– Не надоела, всеядная ты моя?

– Пока нет, – поморщилась Лайма.

Да, она такая, но зачем об этом говорить вслух?

– А может, мне уступишь?

– Что? – вскинулась Лайма.

– А что тут такого? Ты же знаешь, я люблю молоденьких...

Еще она знала, что Альбинос не брезгует мальчиками. Он тоже всеядный, но вслух об этом она говорить не стала. Увы, но сейчас он хозяин положения, а не наоборот.

– А эта очень красивая...

– Что вы все в ней нашли? – спросила Лайма, не в силах сдержать ревнивые нотки.

– Кто все? Ты и я?.. Или еще Егор? – ошарашил ее Ревякин.

– При чем здесь Егор?

– При том, что ты ездила за его головой, а привезла эту маленькую шлюшку...

– Она не шлюшка... То есть это я сделала ее шлюхой... И ни в чем себя не виню, чтобы ты знал! – с вызовом заявила девушка. Как будто боялась, что ее могут упрекнуть в сочувствии к Нике.

– Ну и зачем ты это сделала?

– Не знаю... Нашло на дурную голову, – развела руками Лайма.

Альбинос должен оценить ее искренность. Тогда, возможно, он воздержится от репрессий, если, конечно, он что-то задумал.

– Хотела проучить Егора?

– Говорю же, дурака сваляла.

– Значит, проучить его хотела... – свысока усмехнулся Альбинос. Его голос эхом разносился по гулкому залу. – А ведь ты должна была его убить.

– Знаю, – уныло кивнула девушка.

– Пожалела?

– Может быть.

– До сих пор любишь?

– А когда я его любила? – вскинулась Лайма.

– Любила... Я знаю, что любила... И что мне с ним изменяла, тоже знаю...

– Если любила, то какая это измена?

– Не все так просто.

– Но мы давно решили ничего не усложнять.

– Решили, не решили, а Егор до сих пор жив. А ведь он предал меня по-настоящему.

– И тебя предал, и меня.

– Но ты его простила.

– Я его наказала, – она взглядом показала на Нику.

– Да, и теперь он ищет эту девочку.

Лайма закусила губу. Альбинос был в курсе тех дел, о которых он не должен был знать. И охрана ее на его стороне, и кто-то из ее подручных стучит ему. Или Джинн, или Леон. И очень плохо, что Ревякин открывает перед ней свои карты.

– Он сам выбрал этот путь, – вслух подумала девушка. – Сам напрашивается на пулю. И он ее получит, можешь мне поверить.

– Ты сглупила, дорогая моя, – хищно сощурился Альбинос. – Но ты права, у тебя есть шанс исправить свою же ошибку. Убьешь Егора, и никаких к тебе претензий...

Он пытался обжечь ее взглядом, в котором угадывалось чувство внутреннего облегчения. Как будто он собирался казнить Лайму против своей воли, но вдруг обнаружил повод, чтобы дать ей отсрочку. Он не хотел избавляться от нее, но должен был это сделать, поэтому его радовало, что ей предоставлена возможность пожить еще немного – до тех пор, пока не будет покончено с Егором... Возможно, это были всего лишь ее домыслы, и на самом деле Ревякин не собирался ее кончать, но, как бы то ни было, она должна себя обезопасить. И с Егором нужно расправиться, и с Альбиносом. Она мешала боссу тем, что слишком высоко вознеслась и сама могла обрушиться на него ястребом. А он стоял глыбой на пути ее честолюбивых планов. Как ни крути, а он был прав, рано или поздно она попыталась бы списать его со счета. И, видимо, это случится рано. Если, конечно, ей предоставят отсрочку приговора...